Древнерусские жития святых. Достоверность житий святых. Смотреть что такое "Жития святых" в других словарях

Жития святых

ЖИТИЯ СВЯТЫХ - произведения, содержащие жизнеописания представителей и проводников христианской религиозной системы, мучеников и исповедников, аскетов, главным образом из среды монахов. Термин «Ж. с.» - болгарский. Т. к. христианство не было однородно по составу, выражалось в нескольких системах, а по мере развития изменялось, приобретало дополнительные, часто сторонние элементы, то и Ж. с. не являются идеологически и тематически однородными. Разнообразие видов христианства сопровождалось разнообразием оформления в культе, в его внешних признаках, соответственно национальной культуре и социальной среде последователей и в зависимости от дохристианских представлений этих народов. От вышеуказанных обстоятельств находились в зависимости как подбор святых, их место на христианском Олимпе, их функции, атрибуты, так, следовательно, и моменты биографии святых. В большинстве эти биографии не стремились к историзму, к возможно точному воспроизведению жизни святого. В лучшем случае они представляли односторонний подбор фактов соответственно поучительности, присущей данному жанру, и идеологическому устремлению среды, к которой принадлежал автор жития, агиограф. Довольно рано установился определенный шаблон, к-рый предуказывал в основных чертах характеристику идеального святого, стиль и композиционные элементы Ж. с. Начиналось Ж. с. обычно с описания детства святого. Уже в эту пору он обнаруживает все признаки благочестиво настроенной натуры: предается религиозным размышлениям, избегает игр, соблюдает посты и т. п. Далее излагаются лишь такие черты биографии святого, которые находятся в соответствии с обобщенным и канонизированным типом христианского героя. Ему присущи сверхъестественные силы, проявляющиеся преимущественно в способности творить чудеса и входить в непосредственное общение с ангелами и бесами. В Ж. с. нередка форма диалогической речи, в уста действующих лиц влагаются монологи, молитвы, плачи, изобилующие элементами лирической патетики. Само повествование ведется большей частью в формах украшенного стиля, богатого сравнениями, метафорами, эпитетами и переходящего часто в риторику. Заканчиваются Ж. с. в ряде случаев изображением посмертных чудес святого. Направленность Ж. с., форма использования этого шаблона определялась социально-политической позицией его автора. Очень показательно, по мере роста национального самосознания местного духовенства и знати, составление (по образцам греческих или латинских Ж. с.) Ж. с. национальных (например грузинских, армянских, русских, германских и т. д.); показательно также, что «обращение» соответствующей страны в эти эпохи начинает приписываться национальному святому.
Все указанные черты присущи распространенной форме Ж. с., существовавших отдельно или еще на греко-византийской почве вошедших в состав так наз. «Четьих-Миней», где Ж. с. располагались в календарном порядке. Таким образом они могут служить историческим материалом как отражение определенной эпохи, определенного культурно-социального бытия. Сверх того, в Ж. с. иногда сохранялись, подобно обмолвкам живой речи в искусственном книжном яз., знаменательные черточки быта, помимо них неизвестные.
В некоторые периоды средневековья Ж. с. пересматривались правящими органами церкви со стороны «подлинности», в результате чего одни тексты относились к истинным, другие - к ложным (отреченным, «апокрифическим»). Эта цензура проводилась в Византии, в Риме и в церковном управлении других народов, но в разной степени организованности и на основании разных принципов (отклонение от догмы, от форм культа, от дозволенной фантастики, от литературного канона и т. д.).
Т. к. Ж. с. представляют собою повествование, то и обладают всеми видами этого рода литературы, начиная от элементарной записи и кончая развитой повестью. Формы Ж. с. приблизительно таковы: перечневая запись, похожая на надгробную формулировку, притча, анекдот, новелла, развитая длинная повесть. Занимательность сюжета, фабулы, поэтический интерес зачастую стоят на первом месте, связь с морализацией бывает слабая. В Ж. с. зап.- и вост.-европейских можно встретить много повествовательных сюжетов, знакомых народам Азии, Сев. Африки и Европы с глубокой древности: мифы о змееборцах, о Персее и Андромеде (см. в житии Георгия Победоносца и Федора Стратилата), легенда о Фаусте (в житии Киприана и Устины), сюжет о царской невесте ((Золушка) - в житии Филарета Милостивого), перелицовка притчевой биографии Будды (в житии Варлаама и Иоасафа), сказка о скатерти-самобранке (в рассказе о Марке Фрачском), сказка о мудрой девице (в житии Петра и Февронии), сюжет о Фридолине и т. д. В выборе и развитии сюжетов в вост.-и зап.-христианских Ж. с. сказались дохристианские представления и культурных и варварских народностей - египетские, браминские и буддийские, античные, греко-римские, скандинавские, византийско-богумильские и т. д., причем не всем представителям старых олимпов было оставлено их прежнее значение, большинство их было переведено в категорию нечистой силы. Так напр. было в христианизованной Галлии.
Выдающимся образцом Ж. с., распространенного в начальную пору агиографии, является «Житие Антония», принадлежащее перу Афанасия Александрийского (IV в.) и сыгравшее большую роль в дальнейшем развитии житийной лит-ры. Огромное влияние на судьбу агиографии имела деятельность писателя X в. - компилятора Симеона Метафраста, надолго узаконившего шаблоны риторического Ж. с.
Русская средневековая агиография стоит в тесной связи с византийской, передававшейся на Русь непосредственно или через южных славян. В Византии были две главные формы Ж. с. - краткая (записи, анекдоты, новеллы) и пространная. Все Ж. с. объединялись в сборники, будучи там расположены по дням и месяцам. Сборник записей с небольшой примесью анекдотов, новелл и пространных житий, на весь год, назывался в Византии Синаксарем, в России - Прологом, - был переведен в домонгольское время русским в сотрудничестве с болгарином. Годовой же сборник пространных Ж. с. назывался «Четьими-Минеями» (т. е. книгой для чтения, расположенной по месяцам года). Анекдоты и новеллы, представляющие собою эпизоды из жизни то святых с именами, то безыменных, а также изречения святых, соединялись без особой системы в многочисленные сборники, к-рые назывались вообще «патериками» (по-русски - то сохраняли это имя, то надписывались «Отечник», «Старчество»), но имели и частные названия, перешедшие к русским («Лавсаок», «Лимонарь» и др.). Т. к. сюжеты патериков возникли не в одной стране, а по всему побережью Средиземного моря, то они отличаются экзотическим колоритом. Сказания этих патериков, известные всей Европе и на Западе, проникли в живопись и скульптуру (напр. Герасим Иорданский и лев). Русские подражания византийским Ж. с. начались в домонгольское время (Нестор - XI в., киево-печерский патерик XI-XII в.). Под влиянием южных славян русская агиография оживилась в первой половине XV в. и особенно в XVI в. Новгородский архиепископ, затем московский митрополит Макарий около 20 лет работал над новой редакцией «Четьих-Миней», стремясь объединить в этом сборнике «все книги, чтомые на Руси», т. е. не только Ж. с., но и лит-ые произведения святых. В этот огромный сборник вошло большинство житий и собственно русских святых, которые были официально признаны таковыми («канонизированы») к половине XVI в. В конце XVII - начале XVIII в. Димитрий Ростовский переработал «Великие Четьи-Минеи» Макария на основании латинского перевода греческих Ж. с. и напечатал их в 1711-1718. Стиль пространных русских Ж. с. менялся не один раз. Произведения киевопечерского монаха и летописца Нестора (чтение о Борисе и Глебе), житие Феодосия Печерского написаны с большим вкусом, очень эмоциональны, но не биографичны. Во многих эпизодах видна литературная зависимость от византийских образцов. Особую стилистическую группу («мучение») составляют жития князей, убитых в Орде (XIII-XIV века). Житие Александра Невского (конец XIII в.) есть не что иное, как «воинская повесть», созданная на основе известного всей Европе повествования Иосифа Флавия о пленении Иудеи римлянами, к-рое было переведено с греческого в России в XII веке и риторически повлияло на летопись, а может быть и на «Слово о полку Игореве». Югославянский, довольно бессодержательный стиль Ж. с. был введен в России в XV в. гл. обр. Пахомием Лагофетом, приезжим с Афона сербом, к-рый работал и на Новгород и на Москву, поддерживая политическую тенденцию то первого, то второй. Риторичность этого стиля была усилена до последней степени митр. Макарием, не сочинявшим, но руководившим официальными агиографами XVI в., к-рые не только писали новые, но и перерабатывали старые «неофициальные» тексты. В эпоху усиленного развития северных монастырей (XV-XVII вв.) появилось много монашеских житий, писанных по местному заказу; они очень шаблонны в основной своей части, но все же интересны своими «посмертными» чудесами, в к-рых сохранилось много черт быта и социальных отношений, а также и следов живого яз. В XVII в. составлены «Четьи-Минеи» Милютина и Тулупова, гл. обр. по русским Ж. с. В конце XVII в. Симеон Полоцкий дал образец стихотворного («виршевого») переложения Ж. с. Его «Песнь Иоасафа, в пустыню входяща» написана в форме духовного стиха (напеч. в 1681). Неизвестными авторами XVII в. перелицованы в духовные стихи жития Алексея человека божия и Николая Мирликийского; как указанные духовные стихи житийного содержания, так и некоторые прозаические Ж. с. проникают затем и в крестьянскую среду, где подвергаются устной переработке соответственно бытию и чаяниям крестьянства и фольклорному оформлению (см. «Духовные стихи»).Библиография:
Acta sanctorum quotquot toto orbe coluntur im collegit... Johannes Bollandus и т. д. (с 1643 по настоящее время свыше 11 тт.); I. P. Migue, Patrologiae cursus completus, series graeca (с 1882 около 30 тт.), Брюссель; Bibliotheka Hagiographica Graeca, ediderunt socii Bollandiani, Брюссель, 1909 (указатель, составленный Делейе); Delahaye, Synaxarium ecclesiae Constantinopolitanis, Брюссель, 1902; age 1843; Lucius E., Die Anfange des Heiligenkultes in der christl. Kirche, Тюбинген, 1904; Delahaye Phil., Les legendes hagiographiques, Брюссель, изд. 2-е, 1906; Les origines du culte des martyrs, Брюссель, 1912; История русской церкви митрополита Макария и Е. Е. Голубинского; Иконников В. С., Опыт русской историографии, особенно II т., Киев, 1907; Сергий, Полный месяцеслов Востока (лучшее издание 2-е), Владимир, 1901; Ключевский В., Древнерусские жития святых как исторический источник, М., 1871; Барсуков Н., Источники русской агиографии, СПБ., 1882; Монографические работы по отдельным житиям и их сборникам Буслаева, Голубинского, Сергия, Яхонтова, Серебрянского, Некрасова, Сперанского, Шахматова, Александра Веселовского, Добиаш-Рождественской, Адриановой. Изд.: Миней Четьих митр. Макария, начато Археографической комиссией русского пролога О-ва любителей древней письменности; Киево-печерский патерик исследован В. А. Яковлевым, В. А. Шахматовым, Д. И. Абрамовичем, издан по подлинникам Археографической комиссией в русск. перев. М. Викторовой.

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Смотреть что такое "Жития святых" в других словарях:

Жизнеописания духовных и светских лиц, канонизированных христианской церковью. Кроме биографических материалов жития святых включают молитвы, поучения и т. п. Изучаются как исторические, литературные и лингвистические источники. В Римской империи … Энциклопедический словарь

Жития святых - повествования о почитаемых церковью святых; самый распространенный жанр др. рус. литры. Ж. С. отличаются от биографий присущей им религ. целью содержат призыв к подражанию и подвижничеству и раскрывают божеств. силу, действующую в описываемых… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

Биографии духовных и светских лиц, канонизированных христианской церковью. Изучаются как исторические, литературные и лингвистические источники. В Римской империи сказания о христианских мучениках. Переработаны в 10 в. в Византии Симеоном… … Большой Энциклопедический словарь

ЖИТИЯ СВЯТЫХ - ЖИТИЯ СВЯТЫХ, агиография (от греч. hágios святой и gráphō пишу), рассказы о жизни, благочестивых подвигах или страданиях людей, канонизированных христианской церковью; один из основных литературных жанров средневековья. Отличаются… … Литературный энциклопедический словарь

ЖИТИЯ СВЯТЫХ, жизнеописания лиц, канонизированных христианской церковью. В Римской империи сказания о христианских мучениках. В Древнерусском государстве распространялись переводные жития святых южных и западных славян и из Византии. Жития первых … Современная энциклопедия

жизнеописания людей, причисленных церковью к лику святых. Такие люди удостаивались церковного почитания и поминовения, составление Ж. являлось непременным условием канонизации, т. е. признания святости. Церковно-служебным назначением Ж. обусловливалось требование строгого соблюдения основных принципов жанра: герой Ж. должен был служить образцом подвижника во славу церкви, во всем походить на других святых. Традиционной была композиция Ж: рассказ о детстве святого, избегающего игр с детьми, истово верующего, затем рассказ о его жизни с подвигами благочестия и творимыми чудесами, рассказ о кончине и о посмертных чудесах. Агиографы охотно заимствуют из других Ж. и сюжет, и отдельные коллизии. Однако героями Ж. были, как правило, реальные люди (за исключением Ж. первых христианских мучеников), и поэтому именно в Ж. ярче, чем в других жанрах древнерусской литературы, отразилась и реальная жизнь. Особенно сильно эта черта Ж. проявлялась в обязательном для них разделе чудес. Большинство житийных чудес представляет собой протокольно-деловую запись об исцелениях больных и страждущих людей от мощей святого или по молитве к нему, о помощи святого людям в критических ситуациях, но немало среди них жизненно ярких остросюжетных рассказов. В свое время Ф. И. Буслаев писал: “В статьях о чудесах угодников иногда в замечательно ярких очерках выступает частная жизнь наших предков, с их привычками, задушевными мыслями, с их бедами и страданиями” (Буслаев Ф. И. Историческая хрестоматия,-М., 1861.-Стб. 736). В житийных рассказах о подвижниках-монахах нашли отражение устные монастырские легенды, черты монастырского быта, обстоятельства взаимоотношений монастыря с миром, мирскими властями, реальные исторические события. Ж. основателей монастырей отражают подчас весьма драматические столкновения основателя монастыря с местным населением. В ряде случаев за традиционными житийными коллизиями скрываются живые человеческие чувства и взаимоотношения. Весьма характерен в этом отношении эпизод Ж. Феодосия Печерского, посвященный традиционному житийному положению - уходу юноши, будущего святого, из дома в монастырь. Противодействие матери Феодосия его богоугодному стремлению оставить мир и посвятить себя служению Богу трактуется автором как проявление вражьей воли, как результат дьявольских наущений, но описывается им эта ситуация как жизненно яркая, драматическая картина материнских чувств. Мать любит сына и восстает против его желания уйти в монастырь, но она человек сильного, непреклонного характера, и из-за любви к сыну и стремления настоять на своем эта любовь превращается в жестокость- не добившись своего уговорами и угрозами, она подвергает сына жестоким истязаниям. По типу сюжетов Ж. могут быть разделены на несколько групп. В Ж.-мартириях рассказывалось о смерти святых, пострадавших за приверженность христианству. Это могли быть первые христиане, замученные и казненные римскими императорами, христиане, пострадавшие в странах и землях, где исповедовались иные религии, погибшие от рук язычников. В Ж.-мартириях почти непременным сюжетным мотивом являлось подробное описание мучений, которым подвергают святого перед смертью, пытаясь заставить его отречься от христианских воззрений. Другая группа Ж. повествовала о христианах, добровольно подвергавших себя разного рода испытаниям: богатые юноши тайно покидали дом и вели полуголодную жизнь нищих, подвергаясь унижениям и насмешкам, подвижники, оставив города, уходили в пустыни, жили там в полном одиночестве (отшельники), страдая от лишений и проводя все дни в непрестанных молитвах. Особым видом христианского подвижничества было столпничество - святой обитал долгие годы на вершине каменной башни (столпа), в монастырях подвижники могли “затворяться” в келье, которую не покидали ни на час вплоть до смерти. Святыми были провозглашены и многие государственные деятели - князья, цари, императоры, деятели церкви (основатели и игумены монастырей, епископы и митрополиты, патриархи, известные богословы-проповедники). Ж. были приурочены к определенной дате - дню смерти святого, и под этим числом входили в Прологи, минеи (сборники житии, расположенных в порядке месячного календаря) , в сборники устойчивого состава. Как правило, Ж. сопровождались посвященными святому церковными службами, похвальными словами в его честь (а иногда словами на обретение его мощей, перенесение мощей в новую церковь и т д.). В древнерусской книжности известны сотни Ж., при этом переводные (византийские, реже болгарские и сербские) Ж. имели распространение не меньшее (а в XI-XV вв. и значительно большее), чем оригинальные русские Ж., так как в равной мере почитались православные святые, независимо от того, кто были они по национальности и в какой стране они жили и подвизались. Из византийских Ж. наибольшее распространение получили переводы Ж. Алексея, Человека Божьего, Андрея Юродивого, Варвары, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Евстафия Плакиды, Евфимия Великого, Ефросиний Александрийской, Екатерины, Епифания Кипрского, Иоанна Златоуста, Козмы и Дамиана, Марии Египетской, Николая Мирликийского, Параскевы-Пятницы, Саввы Освященного, Семеона Столпника, Федора Стратилата, Федора Тирона и других святых. Переводы с греческого некоторых из них см. в кн.: Полякова С. В. Византийские легенды.-Л., 1972. Ж. русских святых создавались на протяжении всех веков существования древнерусской литературы - с XI по XVII в. Ж. эти также могут быть систематизированы по типу героев Ж.: княжеские Ж., Ж. церковных иерархов, Ж. строителей монастырей, Ж. подвижников во славу церкви и мучеников за веру, Ж. юродивых. Конечно, эта классификация весьма условна и не имеет четких границ; многие князья, например, выступают в Ж. как мученики за веру, создателями монастырей выступали самые разные люди и т. д. Ж. могут быть сгруппированы по географическому принципу - по месту жизни и подвигов святого и месту возникновения Ж. (киевские, новгородские и севернорусские, псковские, ростовские, московские и др.). По большей части имена авторов Ж., как и вообще письменных памятников Древней Руси, остались нам неизвестны, но в ряде случаев мы узнаем имена сочинителей Ж из текста самих произведений, на основе косвенных данных. Наиболее прославленные среди авторов русских Ж.- Нестор (XI-нач. XII в.), Епифаний Премудрый (2-я пол. XIV-1-я четв XV в), Пахомий Логофет (XV в.). Перечислим некоторые древнерусские Ж., группируя их по характеру героев Ж. Ж. подвижников во славу церкви и создателей монастырей: Авраамия Ростовского, Авраамия Смоленского, Александра Ошевенского, АЛЕКСАНДРА СВИРСКОГО, Антония Сийского, Варлаама Хутынского, Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого, Зосимы и Савватия Соловецких, Иоанна Новгородского, Кирилла Белозерского, Леонтия Ростовского, Павла Обнорского, Пафнутия Боровского, СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО, Стефана Пермского. Ж. иерархов русской церкви - митрополитов: Алексея, Ионы, Киприана, Петра, Филиппа. Ж. юродивых: Василия Блаженного, Иоанна Устюжского, Исидора Ростовского, Михаила Клопского, Прокопия Устюжского. Из княжеских Ж. наиболее известные: Ж. Александра Невского, Бориса и Глеба, князя Владимира, Всеволода-Гавриила Псковского, ДМИТРИЯ ДОНСКОГО, Довмонта-Тимофея, Михаила Александровича Тверского, Михаила Всеволодовича Черниговского, Михаила Ярославича Тверского, Феодора, князя смоленского и ярославского. Женских Ж. в русской агиографии мало: Анны Кашинской, Ефросиний Полоцкой, Ефросиний Суздальской, Иулиянии Вяземской, Иулиянии Осорьиной (см. Осорьин Дружина), княгини Ольги. Легендарно-сказочные мотивы, местные предания иногда столь сильно влияют на авторов Ж., что к Ж. созданные ими произведения могут быть отнесены только потому, что герои их признаны церковью святыми и в заглавии их может фигурировать термин “житие”, а по литературному характеру это ярко выраженные сюжетно-повествовательные произведения. Это “Повесть о Петре и Февронии Муромских” Ермолая-Еразма. “Повесть о Петре, царевиче Ордынском”, “Повесть о Меркурии Смоленском”. В XVII в. на русском Севере возникают Ж., полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу церкви не связан, но необычен - они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский - мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские-то ли поморы, толи монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду, Варлаам Керетский - священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя за это тяжкие испытания и прощенный Богом. Все эти Ж. примечательны чудесами, в которых красочно отражена жизнь крестьян русского Севера. Многие чудеса связаны со случаями гибели поморов на Белом море. О изданиях Ж. см. в настоящем словаре статьи: Епифаний Премудрый, Ермолай-Еразм, Житие Александра Невского, Житие Алексея, Человека Божьего, Житие Варлаама Хутынского, Житие Зосимы и Савватия Соловецких, Житие Леонтия Ростовского, Житие Михаила Клопского, Житие Михаила Тверского, Житие Николая Мирликийского, Жития Бориса и Глеба, Нестор, Пахомий Серб, Прохор, Слово о житии князя Дмитрия Ивановича, а также статьи о Ж. в Словаре книжников (см.: Вып. 1.-С. 129- 183, 259-274; Вып. 2, ч. l.-C. 237- 345; Вып. 3„ ч I-С. 326-394). Лит.: Ключевский Древнерусские жития, БарсуковН П. Источники русской агиографии. СПб., 1882, Голубинский Е История канонизации святых в русской церкви - М, 1903, Серебрянский Княжеские жития; Адрианова-Перетц В. П.; 1) Задачи изучения “агиографического стиля” Древней Руси // ТОДРЛ - 1964 - Т 20 - С 41-71; 2) Сюжетное повествование в житийных памятниках XI-XIII вв // Истоки русской беллетристики.- С. 67-107, Б у д о в н и ц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI веках (по житиям святых) - М, 1966; Дмитриев Л. А.; 1) Сюжетное повествование в житийных памятниках XIII- XV вв. // Истоки русской беллетристики.- С. 208-262; 2) Жанр севернорусских житий // ТОДРЛ.-1972 - Т. 27.- С 181-202; 3) Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв.: Эволюция жанра легендарно -биографических сказаний.- Л., 1973, 4) Литературные судьбы жанра древнерусских житий // Славянские литературы / VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации.-М., 1973-С. 400-418, Исследовательские материалы для “Словаря книжников и книжности Древней Руси”. Оригинальные и переводные жития Древней Руси // ТОДРЛ -1985 - Т 39 - С 185-235; Творогов О. В. Древнерусские четьи сборники XII-XIV вв. Статья вторая Памятники агиографии // ТОДРЛ-1990 Т 44.- С. 196-225 Л. А. Дмитриев, О. В. Творогов

Статья из энциклопедии "Древо": сайт

Агиогра́фия (от гр. άγιος “святой“ и γράφω “пишу“), научная дисциплина, занимающаяся изучением житий святых , богословскими и историко-церковными аспектами святости.

Подходы к изучению житий святых

Жития святых могут изучаться с историко-богословской, исторической, социально-культурной и литературной точек зрения.

С историко-богословской точки зрения жития святых изучаются как источник для реконструкции богословских воззрений эпохи создания жития, его автора и редакторов, их представлений о святости, спасении, обожении и т.д.

В историческом плане жития при соответствующей историко-филологической критике выступают как первоклассный источник по истории церкви, равно как и по гражданской истории.

В социально-культурном аспекте жития дают возможность реконструировать характер духовности, социальные параметры религиозной жизни (в частности, и так наз. народную религиозность), религиозно-культурные представления общества.

Жития, наконец, составляют едва ли не самую обширную часть христианской литературы , со своими закономерностями развития, эволюцией структурных и содержательных параметров и т.д., и в этом плане являются предметом литературно-филологического рассмотрения.

Особенности литературно-филологического подхода к житиям святых

Литературно-филологическое изучение житий выступает как основа всех прочих типов исследований. Жития пишутся по определенным литературным канонам, меняющимся во времени и различным для разных христианских традиций. Любая интерпретация житийного материала требует предварительного рассмотрения того, что относится к сфере литературного этикета. Это предполагает изучение литературной истории житий, их жанров, установление типичных схем их построения, стандартных мотивов и приемов изображения и т.д. Так, например, в таком агиографическом жанре, как похвала святому, соединяющем в себе характеристики жития и проповеди, выделяется достаточно четкая композиционная структура (введение, основная часть и эпилог) и тематическая схема основной части (происхождение святого, рождение и воспитание, деяния и чудеса, праведная кончина, сравнение с другими подвижниками); эти характеристики восходят к позднеантичному энкомиуму, и их разная реализация в процессе развития житийной литературы дает существенный материал как для историко-литературных, так и для историко-культурных выводов.

Агиографической литературе свойственны многочисленные стандартные мотивы, такие, например, как рождение святого от благочестивых родителей, равнодушие к детским играм и т.п. Подобные мотивы выделяются в агиографических произведениях разных типов и разных эпох. Так, в актах мучеников , начиная с древнейших образцов этого жанра, приводится обычно молитва мученика перед кончиной и рассказывается о видении Христа или Царствия Небесного, открывающегося подвижнику во время его страданий. Эти стандартные мотивы обусловлены не только ориентацией одних произведений на другие, но и христоцентричностью самого феномена мученичества: мученик повторяет победу Христа над смертью, свидетельствует о Христе и, становясь “другом Божиим”, входит в Царство Христово. Эта богословская канва мученичества естественно отражается и в структурных характеристиках мученических актов.

Отличия восточной и западной традиций описания жития святых

В принципе, житие святого – это не столько описание его жизни (биография), сколько описание его пути к спасению, типа его святости. Поэтому набор стандартных мотивов отражает прежде всего не литературные приемы построения биографии, а динамику спасения, того пути в Царствие Небесное, который проложен данным святым. Житие абстрагирует эту схему спасения, и поэтому само описание жизни делается обобщенно-типическим. Сам способ описания пути к спасению может быть различным, и как раз в выборе этого способа более всего различаются восточная и западная агиографические традиции. Западные жития обычно написаны в динамической перспективе, автор как бы прослеживает из своей позиции, из земного бытия, по какой дороге прошел святой от этого земного бытия к Царствию Небесному. Для восточной традиции более характерна обратная перспектива, перспектива святого, уже достигшего Небесного Царства и от вышних озирающего свой путь к нему. Эта перспектива способствует развитию витийственного, украшенного стиля житий, в которых риторическая насыщенность призвана соответствовать неумопостигаемой высоте взгляда из Царствия Небесного (таковы, например, жития Симеона Метафраста , а в русской традиции – Пахомия Серба и Епифания Премудрого). При этом особенности западной и восточной агиографической традиции очевидным образом соотносятся с характерными чертами западной и восточной иконографии святых : сюжетности западной иконографии, раскрывающей путь святых к Богу, противопоставлена статичность иконографии византийской, изображающей прежде всего святого в его прославленном, небесном состоянии. Таким образом, характер агиографической литературы непосредственно соотнесен со всей системой религиозных воззрений, различиями религиозно-мистического опыта и т.д. Агиография как дисциплина и изучает весь этот комплекс религиозных, культурных и собственно литературных явлений.

История агиографии

Христианская церковь с первых дней своего существования тщательно собирает сведения о жизни и деятельности ее подвижников и сообщает их в общее назидание. «Жития святых» составляют едва ли не самые обширный отдел христианской литературы. Если не считать апокрифических евангелий и сказаний об апостолах , в которых содержится немало детальных сведений о первых деятелях христианства, то первыми по времени «Жития святых» были сказания о мучениках .

Мартирология первых веков от Р.Х.

Из позднейших известны:

Ассемани, «Acta ss. martyrum orientalium et occidentalium» (1748);
Лагранж, «Choix des actes des martyrs d"Orient» (Пар. 1862).

Кроме общих, на Западе существуют еще поместные мартирологи стран или народностей:

африканский мартиролог (Стеф. Мачелли),
бельгийский мартиролог (Молана),
немецкий мартиролог (Валассера),
испанский мартиролог (Салацара),
английский мартиролог (Вильсона),
итальянский мартиролог (Корнелия)

Жития святых, отличные от мартирологов

Более обширна литература «Житий святых» второго рода - преподобных и других. Древнейший сборник таких сказаний - Дорофея , еп. тирского (+ 362), - сказание о 70-ти апостолах. Из других особенно замечательны:

«Жития честных монахов », патриарха александрийского Тимофея (+ 385);
Лавсаик Палладия, («Historia Lausaica, s. paradisus de vitis patrum»;
«Historia Christiana veterum Patrum» 1582, подлинный текст в изд. Рената Лаврентия;
«Opera Maursii», Флоренция, 1746, т. VIII; есть и русский перевод, 1856);
Труды Феодорита Киррского (+ 458) - (в названном изд. Рената) а также в полных собраниях сочинений Феодорита; в русск. переводе - в «Творениях св. Отцов», изд. московской дух. академии и ранее отдельно);
«Лимонарь , сиречь цветник», Иоанна Мосха (Leimwnarion, в «Vitae patrum», Росвейга, Антв. 1628, т. X; рус. изд. - М. 1859).

На Западе главными писателями этого рода в патристический период были:

"Нравоучительная агиография"

Минеи

Календари и месяцесловы

Наконец, последний общий источник для житий святых всей церкви составляют календари и месяцесловы . Зачатки календарей относятся к самым первым временам церкви, как видно из биографических сведений о св. Игнатии (+ 107 г.), Поликарпе (+ 167), Киприане (+ 258). Из свидетельства Астерия Амасийского (+ 410) видно, что в в. они были настолько полны, что содержали в себе имена на все дни года.

Месяцесловы, при Евангелиях и Апостолах, делятся на три рода: восточного происхождения, древнеитальянские и сицилийские, и славянские. Из последних древнейший - при Остромировом Евангелии (XII в.). За ними следуют месяцесловы: Ассемани , при глаголитском Евангелии , находящемся в Ватиканской б-ке, и Саввин, изд. Срезневским в 1868 г. Сюда же относятся краткие записи о святых при церковных уставах иерусалимском , студийском и константинопольском .

Минеи-Четьи Германа Тулупова и Иоанна Милютина

Всех отдельных житий древнерусских святых, вошедших и не вошедших в исчисленные сборники, насчитывается 156. В XIX столетии явился ряд пересказов и переработок Четиих-Миней св. Димитрия:

«Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четиих-Миней» (1860 - 68);
А. Н. Муравьева, «Жития святых российской церкви, также Иверских и Славянских» (1847);
Филарета, архиеп. черниговского, «Русские святые»; «Словарь исторический о святых российской церкви» (1836 - 60);
Протопопова, «Жития святых» (М., 1890)

Более или менее самостоятельные издания житий святых -

Филарета, архиеп. черниговского:

а) «историческое учение об отцах церкви» (1856, новое изд. 1885),
б) «исторический обзор песнопевцев» (1860),
в) «Святые южных славян» (1863)
г.) «Св. подвижницы Восточной церкви» (1871);

«Афонский патерик» (1860 - 63);
«Вышний покров над Афоном» (1860);
«Подвижники благочестия на Синайской горе» (1860);
И. Крылова,

«Жития св. апостолов и сказания о семидесяти учениках Христовых» (М., 1863);
«Достопамятные сказания о жизни св. блаженных отцов» (перев. с греческого, 1856);

архим. Игнатия, «Краткие жизнеописания русских святых» (1875);
См. проф. Н. Н. Петрова «О происхождении и составе славяно-русского печатного пролога», Киев, 1875
Подробные о значении этих миней см. в «Месяцеслове» еп. Сергия, 1, 160
В 1748 году он был хиротонисан в митр. Киевского.
Подробнее оценку Четиих-Миней см. в сочинении В. Нечаева, исправленном А. В. Горским - «Св. Димитрий Ростовский», М., 1853, и И. А. Шляпкина - «Св. Димитрий», СПб., 1889

Древнерусские жития святых как исторический источник

Для предупреждения требований, которым удовлетворить автор не мог и не думал, он находит нелишним объяснить происхождение своего труда. Он обратился к древнерусским житиям, как к самому обильному и свежему источнику, для изучения одного факта древнерусской истории - участия монастырей в колонизации северо-восточной Руси. Чем более входил он в изучаемый материал, тем яснее становились для него два вывода: во-первых, этот источник далеко не так свеж и обилен, как о нем думают; во-вторых, его небогатым историческим содержанием нельзя воспользоваться без особаго предварительнаго изучения его в полном объеме. Литературное однообразие житий давало возможность сделать нечто цельное из их обзора и разбора; необходимо было только распространить изследование и на те жития, которыя ничего не давали для изучения означеннаго факта. Впрочем, автор ограничился житиями, написанными в северо-восточной Руси, не коснувшись киевских.

Первоначально автору представлялся другой план, не тот, какой проведен в изследовании: ему хотелось, не заставляя читателя присутствовать при отдельном разборе каждаго жития, разсмотреть всю совокупность изучаемаго материала сверху, разобрать его элементы: литературные, историографические, культурные и т.п. Из такой работы вышла бы критическая история житий, которая уложилась бы на умеренном количестве печатных листов. Но в таком случае выводы изследования получили бы характер откровений, неизвестно на чем основанных, ибо большая часть материала лежит неописанной и ненапечатанной в рукописных библиотеках. Это соображение указало другую более простую и скучную задачу - первоначальную очистку источника настолько, чтобы прагматик, обращаясь к нему, имел под руками предварительныя сведения, которыя помогли бы ему правильно воспользоваться житием. При такой задаче автор должен был обременить книгу приложениями и множеством библиографических примечаний.

Приемы изследования определились свойством разбираемых памятников. По кругу явлений древнерусской жизни, к изображению которых обращался агиобиограф, большая часть житий стоит одиноко среди древнерусских исторических источников. Редко является возможность поверить известие жития показанием другаго источника. Качество историческаго материала, представляемаго житием, зависело главным образом от обстоятельств, при которых писалось последнее, и от литературных целей, которыя ставил себе его автор. Эти обстоятельства и цели, время появления житий, личность биографа, его отношение к святому, источники, которыми располагал он, частные выводы, вызвавшие его труд, и литературные приемы, которыми он руководился, - вот главные вопросы, которые задавал себе изследователь при разборе каждаго жития.

Автор не мог достигнуть полноты в обзоре своего материала: некоторые памятники, входящие в круг его изследования, остались неразсмотренными. Это зависело от состава рукописных библиотек, которыми он мог воспользоваться. Читатель найдет в примечаниях ссылки на рукописи библиотек Синодальной, Соловецкой, гр. Румянцева, Ундольскаго, Троицкой Сергиевой лавры, Московской Духовной академии, отдела библиотеки Иосифова Волоколамскаго монастыря в Московской епархиальной библиотеке и на некоторыя рукописи из Погодинскаго отдела Императорской Публичной библиотеки. Из частных собраний автор имел возможность пользоваться богатой рукописной библиотекой гр. А.С. Уварова и некоторыми рукописями Н.С. Тихонравова и Е.В. Барсова, за что приносит искреннюю благодарность владельцам.

Из книги Киевская Русь автора Вернадский Георгий Владимирович

V. Биографии и Жития святых Авраамий Смоленский, монах Розанов, С.П., Житие преподобного Авраамия Смоленского(СПб, 1912).Борис и Глеб, князья Иаков, монах, (приписывается) «Сказание страстей и похвала святыи мученики Бориса и Глеба». Нестор, монах, «Чтение о житии и погублении

Из книги Кто изобрел современную физику? От маятника Галилея до квантовой гравитации автора Горелик Геннадий Ефимович

Из книги «Повесть временных лет» как исторический источник автора Никитин Андрей Леонидович

«Повесть временных лет» как исторический источник

Из книги Древнерусская литература. Литература XVIII века автора Пруцков Н И

5. Древнейшие русские жития («Житие Феодосия Печерского», жития Бориса и Глеба) Как уже говорилось, русская церковь стремилась к правовой и идеологической автономии от церкви византийской. Поэтому канонизация своих, русских святых имела принципиальное идеологическое

Из книги Тайны Хеттов автора Замаровский Войтех

Договор Авраама - исторический источник? Чтобы понять, почему хетты в конце XIX века вызвали в Англии, да и не только в Англии, такую сенсацию и почему об их открывателях писали то как о высоко уважаемых ученых, то как о шарлатанах, необходимо вспомнить, что тогда вообще было

Из книги Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 автора Погодин Михаил Петрович

ЖИТИЯ СВЯТЫХ УГОДНИКОВ Св. Антоний, житель города Любеча, воспламенившись новым учением, пожелал увидеть Святую землю и отправился в путь далекий и трудный. Он посетил места проповеди, чудес и страданий Спасителя, обошел все монастыри в Палестине, и, наконец, достиг

Из книги История мировых религий автора Горелов Анатолий Алексеевич

Из книги Видукинд Корвейский. Деяния саксов автора Видукинд

ДЕЯНИЯ САКСОВ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ

Из книги Всемирная история. Том 3 Век железа автора Бадак Александр Николаевич

Поэмы Гомера как исторический источник «Одиссея» и «Илиада» относятся к важнейшим и долгое время единственным источникам информации о периоде, который последовал в греческой истории за микенской эпохой. Однако кроме самого содержания этих произведений ученых уже

Из книги История [Шпаргалка] автора Фортунатов Владимир Валентинович

Глава 2. Исследователь и исторический источник 2. Историю пишут историки История представляет собой сокровищницу опыта, накопленного предыдущими поколениями. Исторические знания возникли в глубокой древности, передавались в устной форме, получили отражение в

Из книги История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц автора Козловский Степан Викторович

автора Рафалюк Светлана Юрьевна

1.2. Исторический факт, исторический источник и историческое знание (подготовка эссе в жанре научной полемики) Данное задание предполагает написание эссе в рамках проблемного поля «Исторический факт, исторический источник и историческое знание». По условиям задания

Из книги Источниковедение новой и новейшей истории автора Рафалюк Светлана Юрьевна

2.10. Художественный образ как исторический источник Задание предполагает поэтапный анализ произведения искусства и воплощенного в нем художественного образа в качестве исторического источника (ответ о выполнении задания должен включить все перечисленные ниже

автора Коллектив авторов

2.4.1. Исторический источник как объект исторического познания В концепции исторического познания А. С. Лаппо-Данилевского принцип признания чужой одушевленности становится базовым. А. С. Лаппо-Данилевский вслед за А. И. Введенским исходит из того, что в строгом

Из книги Источниковедение автора Коллектив авторов

Часть II Исторический источник в эдиционных практиках Археография (от др.?греч. ??????? – древний и????? – пишу) – дисциплина, изучающая историю, методику и практику публикации исторических источников. Этот термин был заимствован из западноевропейской исследовательской

Из книги Источниковедение автора Коллектив авторов

Исторический источник в эдиционных практиках Нормативные и методические изданияКаштанов СМ. Методические рекомендации по изданию «Актов Русского государства» // Каштанов СМ. Актовая археография. – М.: Наука, 1998. – С. 143–232.Правила издания исторических документов

Жанр жития. История возникновения жанра. Житийный канон.

Нарушение композиционной схемы жития в «Сказании о Борисе и Глебе».

Сюжет и композиция «Жития преподобного Феодосия Печерского».

Структура «Жития преподобного Сергия Радонежского», написанного Епифанием П ремудрым:

родители и детство преподобного Сергия;

обучение его грамоте;

возникновение монастыря;

преодоление трудностей, чудеса;

характер Сергия.

Смысл нравственного подвига Сергия Радонежского и его место в русской истории.

Стиль «плетения словес». Новаторство Епифания Премудрого в «Житии преподобного Сергия Радонежского».

В XI - начале XII в. создаются первые русские жития: два жития Бориса и Глеба, «Житие Феодосия Печерского», «Житие Антония Печерского» (до нового времени не сохранившееся). Их написание было не только литературным фактом,

но и важным звеном в идеологической политике Русского государства.

В это время русские князья настойчиво добиваются у константинопольского

патриарха прав на канонизацию своих, русских святых, что существенно повысило

канонизации святого.

Мы рассмотрим здесь одно из житий Бориса и Глеба - «Чтение о житии и о

погублении» Бориса и Глеба и «Житие Феодосия Печерского». Оба жития написаны

Нестором. Сопоставление их особенно интересно, поскольку они представляют два

агиографических типа - жития-мартирия (рассказа о мученической смерти

святого) и монашеского жития, в котором повествуется о всем жизненном

пути праведника, его благочестии, аскетизме, творимых им чудесах и т. д.

Нестор, разумеется, учитывал требования византийского

агиографического канона. Не вызывает сомнения и то, что он знал переводные

византийские жития. Но при этом он проявил такую художественную

самостоятельность, такой незаурядный талант, что уже создание этих двух

шедевров делает его одним из выдающихся древнерусских писателей.

Самым распространенным жанром в древнерусской литературе были жития святых. Жития рассказывают о жизни святых и имеют религиозно-назидательный смысл. Житие должно вызывать в читателе или слушателе чувство умиления самоотречением, кротостью и радостью, с которыми святой переносил страдания и лишения во имя Божие.

Древнейшие русские жития (XI-XII в.) посвящены князьям-страстотерпцам Борису и Глебу. В них рассказывается о вероломном убиении юных князей их старшим сводным братом Святополком, который замыслил единолично править всей Русью. Подробно описываются душевные борения, скорбь и страх святых в преддверии безвременной смерти. И в то же время Борис желает принять смерть в подражание Христу, молитвы Бориса и Глеба - шедевры красноречия. В них последовательно и ясно развертывается основная мысль - сожаление о грядущей смерти и готовность принять ее от рук убийц.

Один из вариантов истории о Борисе и Глебе включает необычный для житийной литературы фрагмент - описание битвы Святополка с братом Ярославом, мстящим великому грешнику за убиение святых. Борисоглебские жития стали образцом для агиографических произведений о святых князьях, умерших от рук убийц.

В XIII в. было составлено житие новгородского князя Александра Ярославича (Невского). В нем также соединены черты воинской повести (битва со шведами на Неве, Ледовое побоище и др. сражения) и рассказ о благочестии князя.

Монах Нестор

Знаменитый русский книжник, инок Киево-Печерского монастыря Нестор (XI - нач. XII вв.), прославился как автор «Повести временных лет». Но ему принадлежат и произведения традиционных духовных жанров. Самое известное - «Житие Феодосия Печерского».

Житие Феодосия имеет традиционную структуру: вступление, повествование о жизни святого от рождения до кончины, рассказ о посмертных чудесах. В начале жития три попытки Феодосия покинуть дом и посвятить себя Богу. В роли «противника» святого выступает мать, из любви и по внушению дьявола удерживающая святого. Неведомо для себя самой она исполняет волю Божию, препятствуя сыну удалиться из Руси на Святую землю - в Палестину. Бог предназначал Феодосию стать одним из основателей Киево-Печерского монастыря. Только третья попытка ухода от матери оказалась успешной. Ряд сюжетно не связанных между собой эпизодов повествуют о Феодосии - монахе и позднее игумене Киево-Печерского монастыря. Характерные черты Феодосия - полная посвященность собственной жизни Богу и уверенность в Божией помощи.

Обычно житием называют рассказ о жизни и подвигах тех, кто вошел в историю христианской церкви и был потом включен в число святых.

Рассказ о святом всегда строился так, чтобы читатель не только ярко представил себе, почему именно данное историческое (или вымышленное) лицо названо церковью святым, но и читал его с неослабевающим интересом.

Основной задачей жития было прославление святого, которое всегда начиналось с воспевания его храбрости, стойкости или умения преодолевать трудности. Например, в одном из ранних житий - житии Бориса и Глеба - содержится потрясающее своим трагизмом описание их убийства Святополком. В житийной повести об Александре Невском также содержится красочное описание знаменитой Невской битвы, где Александр въехал на коне прямо на палубу вражеского корабля.

С самого начала жития строились по единому образцу, включавшему ряд обязательных моментов жизни святого. Излагались основные события жизни святого, часто от его рождения до смерти. В жития включалось и много сведений из истории, географии, даже экономики тех мест, где жил соответствующий святой. Благодаря этому исследователи широко используют жития как источник, содержащий важные сведения о жизни людей в давно прошедшие времена.

Иногда святыми признавали и самых обыкновенных людей, не совершивших в своей жизни ничего героического. В их жития обычно включались описания приписываемых им чудес, иногда случавшихся уже после их смерти.

С течением времени жанр жития начал постепенно видоизменяться. описание жизни святого часто заслоняло рассказы о его подвигах. Составитель жития стремился показать, что обычный человек, посвятивший всю свою жизнь заботам о других, заслуживает ничуть не меньшего уважения, чем мученик, убитый в далеком прошлом. Борьба с самим собой оказывалась не менее важным делом, чем героическая смерть в мучениях.

При этом образ святого раскрывался с новой и во многом неожиданной стороны. Именно такие жития, больше напоминавшие биографии (например, рассказ о Юлиании Лазаревской) и стали использоваться писателями девятнадцатого и даже двадцатого века. Н.Лесков, Л.Толстой, Л.Андреев, Б.Зайцев, Б.Пильняк использовали житийные образы и сюжеты для создания своих произведений.

КАНОН (греч. - норма, правило) Совокупность правил, предопределяющих форму и содержание средневекового искусства; знак-модель умонепостигаемого духовного мира, т.е. конкретная реализация принципа несходного подобия (образа) . На практическом уровне канон выступает как структурная модель художественного произведения, как принцип конструирования известного множества произведений в данную эпоху. Греческое слово КАНОН или еврейское слово КАНЕ – первоначально означало измерительную трость. У Александрийских и греческих ученых – образец, правило; у критиков древней литературы – каталог произведений; у житийных писателей – нравственные правила. Со значением нравственных правил слово “канон” употребляется и у мужей апостольских Иринея Лионского, Климента Александрийского и др. По отношению к книгам житийного жанра слово “канон” употребляется для обозначения богодухновенности определенного сборника книг, составляющих Святую Библию. Житие святого - повествование о жизни святого, созданием которого обязательно сопровождается официальное признание его святости (канонизация). Как правило, в житии сообщается об основных событиях жизни святого, его христианских подвигах (благочестивой жизни, мученической смерти, если таковая была), а также особых свидетельствах Божественной благодати, которой был отмечен этот человек (к ним относятся, в частности, прижизненные и посмертные чудеса). Жития святых пишутся по особым правилам (канонам). Так, считается, что появление отмеченного благодатью ребёнка чаще всего происходит в семье благочестивых родителей (хотя бывали случаи, когда родители, руководствуясь, как им казалось, благими побуждениями, мешали подвигу своих чад, осуждали их - см., например, житие св. Феодосия Печёрского, св. Алексия человека Божия). Чаще всего святой с ранних лет ведёт строгую, праведную жизнь (хотя иногда святости достигали и раскаявшиеся грешники, например св. Мария Египетская). В “Повести” Ермолая-Еразма некоторые черты святого прослеживаются скорее у князя Петра, чем у его супруги, которая к тому же, как следует из текста, совершает свои чудесные исцеления скорее собственным искусством, нежели по воле Бога. Житийная литература вместе с православием пришла на Русь из Византии. Там к концу I тысячелетия выработались каноны этой литературы, выполнение которых было обязательным. Они включали следующее: 1. Излагались только «исторические» факты. 2. Героями житий могли быть только православные святые. 3. Житие имело стандартную сюжетную структуру: а) вступление; б) благочестивые родители героя; в) уединение героя и изучение святого писания; г) отказ от брака или, при невозможности, сохранение в браке «чистоты телесной»; д) учитель или наставник; е) уход в «пустынь» или в монастырь; ж) борьба с бесами (описывалась при помощи пространных монологов); з) основание своего монастыря, приход в монастырь «братии»; и) предсказание собственной кончины; к) благочестивая смерть; л) посмертные чудеса; м) похвала Следовать канонам было необходимо еще и потому, что эти каноны были выработаны многовековой историей агиографического жанра и придавали житиям отвлеченный риторический характер. 4. Святые изображались идеально положительными, враги - идеально отрицательными. Попавшие на Русь переводные жития использовались с двоякой целью: а) для домашнего чтения (Минеи); Великие Минеи-Четьи (иногда Четьи Минеи) - огромный по масштабам XVI века (отсюда и название “великие” - большие) свод произведений, найденных, отобранных и частично обработанных под руководством митрополита Макария. Представлял собой Минею - собрание житий святых, их чудес, а также разнообразных поучительных слов на каждый день года. Макарьевские Минеи были четьими - предназначались для домашнего поучительного чтения, в отличие от существовавших также сборников для публичного чтения во время церковной службы (служебных Миней), где тот же материал излагался более сжато, иногда - буквально в двух-трёх словах. б) для богослужений (Прологи, Синаксарии) Синаксарии - внебогослужебные церковные собрания, которые посвящались псалмопению и благочестивому чтению (главным образом, житийной литературе); были широко распространены в раннехристианскую эпоху. Это же название было присвоено особому сборнику, который содержал избранные места из житий святых, расположенные в порядке календарного поминовения, и предназначался для чтения в подобных собраниях. Именно такое двоякое использование вызвало первое серьезное противоречие. Если делать полное каноническое описание жизни святого, то каноны будут соблюдены, но чтение такого жития сильно затянет богослужение. Если же сократить описание жизни святого, то чтение его уложится в обычное время богослужения, но будут нарушены каноны. Или на уровне физического противоречия: житие должно быть длинным, чтобы соблюсти каноны, и должно быть коротким, чтобы не затягивать богослужение. Решено противоречие было переходом к бисистеме. Каждое житие писалось в двух вариантах: коротком (проложном) и длинном (минейном). Короткий вариант быстро читался в церкви, а длинный затем читался вслух вечерами всей семьей. Проложные варианты житий оказались настолько удобными, что завоевали симпатии церковнослужителей. (Сейчас бы сказали - стали бестселлерами.) Они становились все короче и короче. Появилась возможность в течение одного богослужения зачитывать несколько житий. И тут стала очевидной их похожесть, однообразность. Возможно, была и другая причина. В Византии писались и массовые жития, например, коптских (египетских) монахов. Такие жития объединяли биографии всех монахов одного монастыря. Причем каждая была описана по полной канонической программе. Очевидно, что такое житие было слишком длинным и скучным не только для богослужения, но и для домашнего чтения. В обоих случаях, если пользоваться несколькими житиями с канонической структурой, то каноны будут сохранены, но чтение будет слишком долгим и скучным. А если отказаться от канонической структуры, то можно сделать жития краткими и интересными, но каноны будут нарушены. Жития крайне скудны в точном описании конкретных исторических фактов, сама задача агиографа не располагает к этому: главное – показать путь святого к спасению, его связь с древними отцами и дать благочестивому читателю еще один образец.

2) «Сказание» не следует традиционной композиционной схеме жи¬тия, обычно описывавшего всю жизнь подвижника - от его рождения до смерти. Оно излагает лишь один эпизод из жизни своих героев - их злодейское убийство. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают «мученический венец». Прославление этого христианского подвига выдержано в манере агиографической литературы. Автор уснащает повествование обильными монологами - плачами героев, их молит-вословиями, которые служат средством выражения их благочестивых чувств. Монологи Бориса и Глеба не лишены образности, драматизма и лиризма. Таков, например, плач Бориса по умершему отцу: «Увы мне, свете очию моею, сияние и заре лица моего, бръздо уности моее, наказание недоразумия моего! Увы мне, отче и господине мой! К кому прибегну! К кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благааго учения и казания разума твоего? Увы мне, увы мне! Како заиде свете мой, не сушу ми ту!..» В этом монологе использованы риторические вопросы и восклицания, характерные для церковной ораторской прозы, и в то же время отразилась образность народного плача, что придает ему определенную лирическую тональность, позволяет ярче выразить чувство сыновней скорби.

3) Житие Феодосия Печерского». Иной тип героя прославляет «Житие Феодосия Печерского», написанное Нестором. Феодосии - монах, один из основателей Киево-Печерского монастыря, посвятивший свою жизнь не только нравственному совершенствованию своей ду¬ши, но и воспитанию монастырской братии и мирян, в том числе и князей.

Житие имеет характерную трехчастную композиционную структу¬ру: авторское вступление-предисловие, центральная часть-повест¬вование о деяниях героя и заключение. Основу повествовательной части составляет эпизод, связанный с деяниями не только главного героя, но и его сподвижников (Варлаама, Исайи, Ефрема, Никона Великого, Стефана). Факты Нестор черпает из устных источников, рассказов «древьних отец», келаря монастыря Федора, чернеца Илари¬она, «повозника», «некоего человека». В истинности этих рассказов Нестор не сомневается. Литературно обрабатывая их, располагая «по ряду», он подчиняет все повествование единой задаче «похваления» Феодосия, который «собою вьсемь образ дая». Во временной последо¬вательности излагаемых событий обнаруживаются следы монастыр¬ской устной летописи. Большинство эпизодов жития имеют завершенный сюжет. Таково, например, описание отроческих лет Феодосия, связанное с его конфликтом с матерью. Мать чинит все¬возможные препятствия отроку, чтобы помешать ему осуществить свое намерение-стать монахом. Аскетический христианский идеал, к которому стремится Феодосии, сталкивается с враждебным отноше¬нием общества и материнской любовью к сыну. Гиперболически изображает Нестор гнев и ярость любящей матери, избивающей непо¬корного отрока до изнеможения, накладывающей на его ноги железа. Столкновение с матерью завершается победой Феодосия, торжеством небесной любви над земной. Мать смиряется с поступком сына и сама становится монахиней, чтобы только видеть его.

Эпизод с «повозником» свидетельствует об отношении к жизни монахов трудового народа, считающего, что черноризцы проводят свои дни в праздности. Этому представлению Нестор противопоставляет изображение «трудов» Феодосия и окружающих его черноризцев. Много внимания он уделяет хозяйственной деятельности игумена, его взаимоотношениям с братией и великим князем. Феодосии заставляет Изяслава считаться с монастырским уставом, обличает Святослава, захватившего великокняжеский престол и изгнавшего Изяслава.

«Житие Феодосия Печерского» содержит богатый материал, позво¬ляющий судить о монастырском быте, хозяйстве, характере взаимоот¬ношений игумена и князя. Тесно связаны с монастырским бытом и демонологические мотивы жития, напоминающие народные былинки.

Следуя традициям византийского преподобнического жития, Не¬стор в этом произведе¬нии последовательно использует символические тропы: Феодосии - «светильник», «свет», «заря», «пастух», «пастырь словесного стада».

«Житие Феодосия Печерского» можно определить как житийную повесть, состоящую из отдельных эпизодов, объединенных главным героем и автором-повествователем в единое целое. Оно отличается от византийских произведений своим историзмом, патриотическим па¬фосом и отражением особенностей политической и монастырской жизни XI в. В дальнейшем развитии древнерусской агиографии оно служило образцом при создании преподобнических житий Авраамия Смоленского, Сергия Радонежского.

«Житие Феодосия Печерского» - типичное монашеское житие, рассказ о благочестивом, кротком, трудолюбивом праведнике, вся жизнь которого - непрерывный подвиг. В нем множество бытовых коллизий: сцен общения святого с иноками, мирянами, князьями, грешниками; кроме того, в житиях этого типа обязательным компонентом являются чудеса, которые творит святой, - а это привносит в житие элемент сюжетной занимательности, требует от автора немалого искусства, чтобы чудо было описано эффектно и правдоподобно. Средневековые агиографы хорошо понимали, что эффект чуда особенно хорошо достигается при сочетании сугубо реалистических бытовых подробностей с описанием действия потусторонних сил - явлений ангелов, пакостей, чинимых бесами, видений и т. д. Композиция «Жития» традиционна: есть и пространное вступление, и рассказ о детстве святого. Но уже в этом повествовании о рождении, детских и отроческих годах Феодосия происходит невольное столкновение традиционных штампов и жизненной правды.

Традиционно упоминание благочестия родителей Феодосия, многозначительна сцена наречения имени младенцу: священник нарекает его «Феодосием» (что значит «данный богу»), так как «сердечными очами» предвидел, что тот «хощеть измлада богу датися». Традиционно упоминание о том, как мальчик Феодосии «хожаше по вся дьни в цьркъвь божию» и не подходил к играющим на улице сверстникам. Однако образ матери Феодосия совершенно нетрадиционный, полный несомненной индивидуальности. Она была физически сильной, с грубым мужским голосом; страстно любя сына, она тем не менее никак не может примириться с тем, что он - отрок из весьма состоятельной семьи - не помышляет унаследовать ее сел и «рабов», что он ходит в ветхой одежде, наотрез отказываясь надеть «светлую» и чистую, и тем наносит поношение семье, что проводит время в молитвах или за печением просфор. Мать не останавливается ни перед чем, чтобы переломить экзальтированную благочестивость сына (в этом и парадокс - родители Феодосия представлены агиографом как благочестивые и богобоязненные люди!), она жестоко избивает его, сажает на цепь, срывает с тела отрока вериги. Когда Феодосию удается уйти в Киев в надежде постричься в одном из тамошних монастырей, мать объявляет большое вознаграждение тому, кто укажет ей местонахождение сына. Она обнаруживает его, наконец, в пещере, где он подвизается вместе с Антонием и Никоном (из этого обиталища отшельников вырастает впоследствии Киево-Печерский монастырь). И тут она прибегает к хитрости: она требует у Антония показать ей сына, угрожая, что в противном случае «погубит» себя «перед дверьми печеры». Но, увидев Феодосия, лицо которого «изменилося от многого его труда и въздержания», женщина не может больше гневаться: она, обняв сына, «плакашеся горько», умоляет его вернуться домой и делать там, что захочет («по воли своей»). Феодосии непреклонен, и по его настоянию мать постригается в одном из женских монастырей. Однако мы понимаем, что это не столько результат убежденности в правильности избранного им пути к богу, а скорее поступок отчаявшейся женщины, понявшей, что, лишь став инокиней, она сможет хотя бы изредка видеть сына.

4) 1- Преподобный Сергий родился от родителей благородных и благоверных: от отца, которого звали Кириллом, и матери, по имени Мария, которые были всякими добродетелями украшены. И свершилось некое чудо до рождения его. Когда ребенок еще был в утробе матери, однажды в воскресенье мать его вошла в церковь во время пения святой литургии. И стояла она с другими женщинами в притворе, когда должны были приступить к чтению святого Евангелия и все стояли молча, младенец начал кричать в утробе матери. Перед тем, как начали петь Херувимскую песнь, младенец начал вторично кричать. Когда же иерей возгласил: «Вонмем, святая святым!» - младенец в третий раз закричал. Когда наступил сороковой день после рождения его, родители принесли ребенка в церковь Божию. Иерей окрестил его именем Варфоломей. Отец и мать рассказывали иерею, как их сын, еще в утробе матери, в церкви три раза прокричал: «Не знаем, что означает это». Иерей сказал: «Радуйтесь, ибо будет ребенок сосуд избранный Бога, обитель и слуга Святой Троицы».

2- У Кирилла было три сына: Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать. Отрок со слезами молился: «Господи! Дай мне выучить грамоту, вразуми меня». Печалились родители его, огорчался учитель. Все печалились, не ведая высшего предначертания Божественного промысла, не зная, что хочет Бог сотворить. По усмотрению Бога нужно было, чтобы от Бога книжное учение он получил. Скажем, как научился он грамоте/ Когда он послан был отцом своим искать скот, он увидел некоего черноризца, на поле под дубом стоящего и молящегося. Когда кончил молиться старец, он обратился к Варфоломею: «Что хочешь, чадо?» Отрок же сказал: «Душа желает знать грамоту. Учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Святой отче, помолись, чтобы смог я научиться грамоте». И ответил ему старец: «О грамоте, чадо, не скорби; с сего дня дарует тебе Господь знание грамоты». С того часа он хорошо знал грамоту.

3- возникновение монастыря;

преодоление трудностей, чудеса;

характер Сергия.

Раб Божий Кирилл прежде обладал большим именем в Ростовской области, был он боярином, владел большим богатством, но к концу жизни впал в бедность. Скажем и о том, почему он обнищал: из-за частых хождений с князем в Орду , из-за набегов татарских, из-за даней тяжких ордынских. Но хуже всех этих бед было великое нашествие татар, и после него продолжалось насилие, потому что княжение великое досталось князю Ивану Даниловичу, и княжение Ростовское отошло к Москве . И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали. Из-за этого Кирилл переселился в Радонеж .

Сыновья Кирилла, Стефан и Петр, женились; третий же сын, блаженный юноша Варфоломей, не захотел жениться, а стремился к иноческой жизни.

Стефан же немного лет пожил с женой, и жена его умерла. Стефан же вскоре оставил мир и стал монахом в монастыре Покрова Святой Богородицы в Хотькове . Блаженный юноша Варфоломей, пришедши к нему, просил Стефана, чтобы тот пошел с ним искать место пустынное. Стефан, повинуясь, пошел вместе с ним.

Обошли они по лесам многие места и наконец пришли в одно место пустынное, в чаще леса, где была и вода. Братья осмотрели место и полюбили его, а главное - это Бог наставлял их. И, помолившись, начали они своими руками лес рубить, и на плечах своих они бревна принесли на выбранное место. Сначала они себе сделали постель и хижину и устроили над ней крышу, а потом келью одну соорудили, и отвели место для церкви небольшой и срубили ее.

И освящена была церковь во имя Святой Троицы. Стефан недолго прожил в пустыни с братом своим и увидел, что трудна жизнь в пустыни - во всем нужда, лишения. Стефан ушел в Москву, поселился в монастыре Богоявления и жил, весьма преуспевая в добродетели.

И в то время Варфоломей хотел принять пострижение монашеское. И призвал он к себе в пустыньку священника, игумена саном. Игумен постриг его месяца октября в седьмой день, на память святых мучеников Сергия и Вакха . И дано было имя ему в монашестве Сергий. Он был первым иноком, постриженным в той церкви и в той пустыни.

Порой его пугали демонские козни и ужасы, а иногда зверей нападения - ведь много зверей в этой пустыни тогда жило. Некоторые из них стаями и с ревом проходили, а другие не вместе, но по два или по три или один за другим мимо проходили; некоторые из них вдалеке стояли, а другие близко подходили к блаженному и окружали его, и даже обнюхивали его.

Среди них один медведь имел обыкновение приходить к преподобному . Преподобный, видя, что не из злобы приходит к нему зверь, но чтобы взять из еды что-нибудь немного для пропитания себе, выносил зверю из хижины своей маленький кусок хлеба и клал его на пень или на колоду, чтобы, когда придет как обычно зверь, готовую себе нашел пищу; и он брал ее в пасть свою и уходил. Когда же не хватало хлеба и пришедший по обыкновению зверь не находил приготовленного для него привычного куска, тогда он долгое время не уходил. Но стоял медведь, озираясь туда и сюда, упорствуя, как некий жестокий заимодавец, желающий получить долг свой. Если же был у преподобного лишь один кусок хлеба, то и тогда он делил его на две части, чтобы одну часть себе оставить, а другую зверю этому отдать; не было ведь тогда в пустыне у Сергия разнообразной пищи, но только хлеб и вода из источника, бывшего там, да и то понемногу. Часто и хлеба на день не было; и, когда это случалось, тогда они оба оставались голодными, сам святой и зверь. Иногда же блаженный о себе не заботился и сам голодным оставался: хотя один только кусок хлеба был у него, но и тот он зверю этому бросал. И он предпочитал не есть в тот день, а голодать, нежели зверя этого обмануть и без еды отпустить.

Блаженный же все посылавшиеся ему испытания с радостью терпел, за всё благодарил Бога, а не протестовал, не унывал в трудностях.

И потом Бог, видя великую веру святого и большое терпение его, смилостивился над ним и захотел облегчить труды его в пустыни: вложил Господь в сердца некоторым богобоязненным монахам из братии желание, и начали они приходить к святому.

Но преподобный не только не принимал их, но и запрещал им оставаться, говоря: «Не можете выжить на месте этом и не можете терпеть трудности в пустыни: голод, жажду, неудобства и бедность». Они же отвечали: «Хотим мы терпеть трудности жизни на месте этом, а если Бог захочет, то и сможем». Преподобный же еще раз спросил их: «Сможете ли вы терпеть трудности жизни на месте этом: голод, и жажду, и всякие лишения?» Они же ответили: «Да, честный отче, мы хотим и сможем, если Бог поможет нам и твои молитвы поддержат нас. Только об одном молим тебя, преподобный: не удаляй нас от лица твоего и с места этого, милого нам, не прогоняй нас».