Фроянов И.Я. Древняя русь Пособие для абитуриентов

Игорь Яковлевич Фроянов (22 июня 1936, Армавир, Краснодарский край, РСФСР, СССР) — советский и российский историк, доктор исторических наук. Общественный деятель, писатель. Профессор, с 1982 по 2001 года — декан исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Ученик руководителя кафедры истории Ставропольского государственного педагогического института профессора В. А. Романовского (1890-1971) и декана исторического факультета ЛГУ В. В. Мавродина (1908-1987).

Игорь Яковлевич Фроянов родился в семье кубанского казака, майора Красной армии, репрессированного в 1937 году. Фроянов воспитывался матерью, отец после освобождения в семью не вернулся.

После прохождения военной службы в 1955-1958 годах И. Я. Фроянов поступил на исторический факультет Ставропольского педагогического института, где научным руководителем студента был профессор В. А. Романовский. Окончив обучение в институте, он решил поступать в аспирантуру в Москву к А. А. Зимину, известному исследователю Средневековой Руси, но из-за проблем с наличием мест принял решение ехать в Ленинград.

С 1963 года Фроянов обучался в аспирантуре исторического факультета Ленинградского государственного университета (научный руководитель — декан факультета и заведующий кафедрой истории СССР профессор В. В. Мавродин). В 1966 году защитил кандидатскую диссертацию «Зависимые люди Древней Руси (челядь, холопы, данники, смерды)», в 1973 году — докторскую диссертацию «Киевская Русь. Главные черты социального и политического строя». Работа Фроянова увидела свет только спустя три года, когда после множества корректировок Высшая аттестационная комиссия всё же утвердила диссертацию учёного. В 1976 году Фроянову было присвоена степень доктора исторических наук, в 1979 году — профессорское звание.

С 1982 по 2001 год — декан исторического факультета, а с 1983 по 2003 год — заведующий кафедрой истории России (до 1991 года — кафедра истории СССР). Председатель диссертационного совета СПбГУ по специальностям «отечественная история», «всеобщая история (Древний мир, Средние века, Новое и Новейшее время) и историография», «источниковедение и методы исторического исследования».

В 2013 году он был среди общественных деятелей, выступивших за перенос в запасники Третьяковской галереи картины И. Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», поскольку, по мнению авторов обращения, полотно создаёт «эффект ложной «психологической достоверности», запечатлевая клевету на Россию и её историю». Директор галереи И. В. Лебедева выступила против данной инициативы и заявила, что картина останется в экспозиции.

Книги (15)

Города-государства Древней Руси

Монография посвящена актуальной проблеме формирования городов-государств в Древней Руси.

В ней рассматриваются вопросы, связанные с историей возникновения русских городов и их социально-политической ролью во второй половине IX — X вв. Основное внимание уделено исследованию развития городов-государств на Руси в XI — начале XIII вв.

В центре исследования находится история городских общин, приобретение ими государственного характера.

Грозная опричнина

Книга известного отечественного историка И.Я. Фроянова посвящена первому русскому царю и его политике.

Иван Грозный и поныне — одна из самых спорных и загадочных фигур русской истории. Мнения о нем разных историков колеблются от самых положительных до резко отрицательных.

Жестокий тиран, казнивший множество людей, — и мудрый просветитель, открывавший типографии и школы, развратник на троне — и выдающийся полководец, вдвое увеличивший территорию России, разоритель Великого Новгорода — и созидатель сотен новых городов, церквей, монастырей.

Каков он был на самом деле? Об этом рассказывает известный ученый, наш современник, Игорь Яковлевич Фроянов.

Драма русской истории. На пути к Опричнине

Книга, рассказывающая о путях становления Опричнины, имеет не случайное название — «Драма русской истории».

Оно, по мысли автора, указывает на относительно сложный и длительный характер предыстории этого учреждения. Вот почему нельзя согласиться с теми историками, которые искусственно укорачивают время формирования исторических предпосылок введения царем Иваном IV Опричнины.

Так, Р.Г.Скрынников, известный знаток эпохи Ивана Грозного, заявляет: «Только всестороннее исследование политического развития Российского государства во второй половине XVI в. позволит дать обоснованный ответ на вопрос о сущности репрессивного режима опричнины и значении террора с точки зрения исторических судеб страны».

Загадка крещения Руси

Книга известного отечественного историка И. Я. Фроянова «Загадка крещения Руси» посвящена ключевому моменту русской истории.

В 988 году в днепровскую воду вошли племена полян, древлян, северян и прочих обитателей Киевского государства, а вышел единый русский народ, объединенный единой верой, культурой и любовью Христовой. До сих пор это событие до конца не изучено.

История России с древнейших времен до начала XX века

Пособие для абитуриентов.

Настоящая книга, предназначенная для абитуриентов, не является учебником по истории России. Она служит учебным пособием, облегчающим подготовку к вступительному экзамену. Пособие подготовлено с учетом многолетнего опыта проведения конкурсных экзаменов по отечественной истории на гуманитарные факультеты Петербургского университета.

Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя

Настоящее исследование, защищенное в декабре 1973 года на Ученом совете исторического факультета ЛГУ в качестве докторской диссертации, до сих пор полностью не опубликовано. Вышедшая в 1974 г. книга «Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории» является сокращенным вариантом настоящей работы. К тому же она стала малодоступной для тех, кто интересуется историей Древней Руси.

Публикация полного текста диссертации вместе с записью ее обсуждения на кафедре истории СССР ЛГУ, отзывами ведущего учреждения и оппонентов дает своеобразный историографический срез, позволяя увидеть состояние советской исторической науки по изучению Киевской Руси в начале 70-х годов нашего века. Это важно с точки зрения истории развития самой науки.

Киевская Русь. Очерки отечественной историографии

В монографии, продолжающей исследования истории Киевской Руси, опубликованные в 1974 и 1980 гг., рассматриваются этапы её изучения в научной литературе. Главное внимание уделяется анализу точек зрения советских историков на такие узловые вопросы, как возникновение древнерусского государства, роль города, генезис и развитие феодализма на Руси, характер и формы классовой борьбы и др.

Книга предназначена для научных работников, преподавателей гуманитарных факультетов вузов, всех, интересующихся историей Киевской Руси.

Киевская Русь. Очерки социально-политической истории

В монографии, являющийся продолжением исследования Киевской Руси, первая часть которого, посвященная социально-экономической истории, вышла в 1974 г., рассматриваются важнейшие вопросы социально-политического строя Киевской Руси X-XII вв., деятельность народного веча, социальная природа вечевых собраний.

Исследуются проблемы, связанные с социально-политическим значением древнерусского города. Работа рассчитана на научных работников, преподавателей истории, аспирантов исторических факультетов и всех, интересующихся прошлым нашей страны.

Молитва за Россию. Публицистика разных лет

Именитый ученый, историк-русист (именитый у нас в России и за рубежом) впервые обращается к нам как публицист.

Правда, в его научных трудах публицистика всегда присутствовала. Давно известна закономерность: чем крупнее ученый-историк, тем сильнее он стремится к художественному, публицистическому выражению своих исследовательских выводов. Примеров тому в отечественной исторической науке немало: Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Е.В. Тарле, В.В. Мавродин. Историческая память, которую «обслуживают» историки, публицистична — она живет в понятиях и образах.

И все же это первая книга И.Я. Фроянова, представляющая собой результат его многолетнего публицистического труда: статьи, очерки, рецензии, интервью в газетах и журналах, радио- и телебеседы.

Мятежный Новгород

Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия.

В монографии рассматриваются вопросы возникновения и развития новгородской государственности, социальной и политической борьбы в древнем Новгороде.

Изучается характер народных волнений, прослеживается эволюция социальных и политических конфликтов. Существенное место отводится анализу борьбы Новгорода с Киевом за независимость, а также того влияния, которое эта борьба оказывала на становление новгородской республики.

Начало христианства на Руси

Книга посвящена первым векам истории христианства на Руси. В увлекательной форме автор рассказывает о быте и верованиях восточных славян, проникновении христианства на территорию Восточной Европы, месте и роли церкви в древнерусском обществе.

Особое место в работе отводится рассмотрению восточнославянского язычества, сохранявшего необычайную живучесть на протяжении нескольких столетий после крещения Руси.

Октябрь семнадцатого

Книга русского историка И.Я. Фроянова, написанная в яркой и увлекательной форме, предлагает читателю взглянуть на Октябрь семнадцатого года с позиций сегодняшнего дня.

Богатый фактический материал, использованный ученым, высвечивает ранее ускользавшие из научного поля зрения явления нашей истории, объясняет, почему в генной памяти русского народа накопились «горы злобы и ненависти» к властям.

Россия. Погружение в бездну

Превращение России из мировой сверхдержавы в нищую страну - одно из самых трагических событий в истории человечества. Это крушение произошло в мирное время всего за несколько лет. По темпам и масштабу этот крах не имеет в мировой истории прецедента.

В сущности, это было невиданное в мировой истории предательство. Его, по верному наблюдению А.А.Зиновьева, «совершили прежде всего высшие руководители страны, работники партийного аппарата, идеологические вожди и представители интеллектуальной элиты». Об этом предательстве идет речь в книге выдающегося российского историка И.Я.Фроянова.

Уроки Красного Октября

«Капитализм не входит органически в плоть и кровь, в быт, привычки и психологию нашего общества. Однажды он уже втравил Россию в братоубийственную гражданскую войну и, как подтверждает многолетний опыт, не приживется на российской почве. Свидетельством тому и те три революции, которые произошли в стране с минимальным временным интервалом: с октября 1905 по октябрь 1917 года. Эти революции показали, что основная часть российского общества была решительно недовольна „недоделанным“ российским капитализмом, бурно развившимся в стране после крестьянской реформы 1861 года, посягнувшим на соборные, общинно-коллективистские и духовно-нравственные устои народной жизни. Его-то и не принял весь народ, а не только мятущаяся, радикально настроенная интеллигенция, как пытаются доказывать сегодня ангажированные идеологи режима». (Г.А. Зюганов)

Эти слова находят убедительное подтверждение в книге знаменитого историка И.Я. Фроянова, которую мы представляем ныне вниманию читателя.

Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь

Книга посвящена возникновению и ранней истории христианства.

Особое внимание к этой теме обусловлено приближающимся тысячелетним юбилеем так называемого «крещения Руси», которое идеологи русского православия рассматривают как событие, якобы ознаменовавшее решительный перелом в истории русского народа.

Стремясь дать объективное и верное представление о сущности христианства вообще, о «крещении Руси» и его воздействии на древнерусское общество, авторы обращаются к истории вопроса — не только к обстоятельствам, обусловившим принятие Русью христианства, но и к истокам христианского движения в античном мире, к судьбам христианской религии в Византии, откуда она и была заимствована русскими людьми.

О характере и значении рабства в Киевской Руси

Древнерусская вотчина XI-XII вв. базируется в основном на рабском и полусвободном труде. Но это не означало, что Русь вступила в рабовладельческую формацию, как полагает В.И. Горемыкина, ибо в экономике Древней Руси в целом вотчина играла несущественную роль. Использование рабов в хозяйстве демократической части населения являлось третьестепенным делом. Однако в социальной структуре Древней Руси XI-XII вв., рабы и полусвободные занимали второе место после свободных. Таково значение рабства в Киевской Руси...

Изучение зависимого населения в Древней Руси показывает, что наиболее архаичной формой эксплуатации у восточных славян было рабство, прослеживаемое еще со времен антов. С возникновением в X столетии крупного (княжеского) землевладения рабский труд стал применяться и в вотчине. Сперва челядь (рабы-пленники), а затем холопы (рабы местного происхождения) составляли рабочий люд древнерусской вотчины. Следовательно, первоначально она имела рабовладельческий характер, и так продолжалось примерно до середины XI в., когда появился контингент феодально зависимых и полусвободных, эволюционировавших в сторону феодальной неволи (крепостничества). С этой поры феодальные элементы (отдельные группы смердов, изгоев) постепенно проникают в вотчину, под оболочкой которой скрываются теперь рабские и феодальные ингредиенты. Вотчина превращается в сложный социальный организм: она и рабовладельческая и феодальная одновременно. Но все же рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально зависимых. При этом надо решительно подчеркнуть, что древнерусские вотчины на протяжении XI- XII вв. выглядели подобно островкам, затерянным в море свободного крестьянского землевладения и хозяйства, господствовавшего в экономике Киевской Руси.

Из книги И.Я. Фроянова «Рабство и данничество» (СПб., 1996)

Введение

Настоящая книга посвящена рабству и данничеству восточных славян VI-X вв. - вопросам отнюдь не новым в отечественной историографии. Чем обусловлено наше обращение к этим вопросам, казалось бы достаточно проработанным в науке? ...Изучение названных институтов позволяет увидеть наиболее архаичные формы господства и эксплуатации, восходящие к дописьменной эпохе восточного славянства, и тем самым наблюдать зарождение коллективного, а затем - индивидуального богатства, ставшего впоследствии источником жестоких войн, социальной несправедливости, общественных бед и потрясений. Иными словами, перед нами институты, игравшие важную роль в жизни восточнославянского общества... Побуждают обратиться к ним и некоторые обстоятельства историографического порядка.

Что касается проблемы рабства у восточных славян она оказалась едва лишь затронутой. Бытовало мнение, согласно которому рабов у восточных славян было ничтожно мало и рабство не имело сколько-нибудь серьезного общественного значения. СМ. Соловьев, например, писал: «Желание иметь рабов и удерживать их как можно долее в этом состоянии бывает сильным, во-первых, у народов, у которых хозяйственные и общественные отправления сложны, роскошь развита; во-вторых, рабы нужны народам, хотя и диким, но воинственным»... СМ. Соловьев... полагал, что «славяне жили под самыми простыми формами быта, быта родового. Их хозяйственные отправления были нетрудны и несложны, в одежде и жилище господствовало отсутствие всякой роскоши; при всем этом и при постоянной борьбе со своими и чужими, при постоянной готовности покинуть свое место пребывания и спасаться от врага рабы могли только затруднять славянское семейство, а потому не имели большой ценности. Потом известно, что воинственность не была господствующею чертою славянского народного характера и что славяне вовсе не гнушались земледельческими занятиями. У народа, в простоте родового быта живущего, раб не имеет слишком большого различия от членов семьи, он бывает также младшим членом ее»...

Малочисленным и сравнительно легким казалось восточнославянское рабство H.A. Рожкову. «До X и даже до XI века, - говорит он, - холопов было немного и положение их было не тяжело: все писатели, сообщающие нам о первобытных славянах, - таковы по преимуществу писатели византийские, - оставили нам целый ряд свидетельств о том, что рабов у славян было мало, обращались они с этими рабами хорошо и скоро отпускали их на волю».

По мнению некоторых историков, у восточных славян вообще не было «настоящего рабства». Так, Б.Н. Чичерин утверждал, что «настоящее рабство явится у нас вместе с варяжской дружиной, и, вероятно, было принесено ею». Сходные суждения высказывал М.К. Любавский...

И все же надо отдать должное некоторым представителям досоветской историографии, сумевшим не только оценить степень распространения восточнославянского рабства, но и увидеть в нем действительно средство утверждения личной власти в местном обществе, а значит - имущественной дифференциации и предпосылок социального неравенства. М.Д. За-тыркевич, рассуждая об укладе жизни «бродячих народов», в том числе «славянских племен», отмечал наличие неравенства «по состоянию и общественному положению между семействами». Ученый полагал, что «это неравенство явилось само собой как неизбежное следствие беспрерывных войн, господствовавших между бродячими народами. Обыкновенно все военнопленные у бродячих народов, если не освобождались от плена посредством выкупа, обращались победителями в рабов.......М.Д. Затыркевич не проявил должной последовательности и поддался влиянию идеи о внешнем происхождении древнерусского рабства, возникшего в результате появления в Восточной Европе «варягоруссов»... Можно, таким образом, утверждать, что в досоветской исторической науке... рабство у восточных славян оставалось недостаточно исследованным и не получило должной оценки.

В советской историографии положение изменилось, что было связано с классовым подходом к изучению прошлого... Вполне понятно, что восточнославянское рабство теперь рассматривается как фактор классообра-зования. Согласно П.И. Лященко, «основным элементом разложения первобытно-коммунистического хозяйства являлось рабовладение»...

С особой остротой вопрос о рабстве у восточных славян встал во время дискуссий об общественном строе Киевской Руси, проходивших в 30-е гг. Спор тогда вращался вокруг проблем рабства и феодализма... Некоторые из участников дискуссий характеризовали восточнославянское общество IX-X вв. как рабовладельческое. К их числу относился В.В. Мавродин, который полагал, что Правда Ярослава, отразившая явления IX-X вв., изображает общество, разделенное на классы рабов и рабовладельцев... А так называемая Правда Ярославичей стояла на грани двух эпох, преломив в себе «начальные феодальные отношения» и «очень сильные следы предшествующего строя - рабства». И.И. Смирнов доказывал с теоретической точки зрения неизбежность рабовладельческой формации как ступени общественного развития... Даже Б.Д. Греков, упорно проводивший тезис о феодальной природе социальных отношений в Киевской Руси, вынужден был отчасти согласиться с теми историками, которые видели в эпохе, отраженной в Правде Ярослава, явственные черты рабовладельческого общества... Уже к исходу 30-х гг. был дан явный крен в сторону феодализма. Началось удревнение его истоков. В итоге сложилось представление, по которому Русь перешла к феодальной формации... минуя рабовладельческую формацию.

Однако мысль о важном значении рабства у восточных славян и в Древней Руси пробивала себе дорогу. Еще в конце 30-х гг. A.B. Шестаков выступил... со статьей, где утверждалась идея о рабовладельческой природе древнерусского общества.... Существенную роль в развитии социальных отношений у восточных славян IX - X вв. отвел рабовладению СВ. Юшков... В военные годы вышла в свет книга А. Я. Яковлева «Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.»... Углубившись в далекое прошлое, А.И. Яковлев нашел в Древней Руси довольно разветвленное холопство... а у восточных славян - достаточно развитую работорговлю. При этом историк отрицал наличие в Киевской Руси «рабовладельческой формации античного типа», полагая, что образованию ее «помешал общинный строй славян».

О рабовладельческом строе в Киевской Руси писал П.П. Смирнов. На важную роль рабов в древнерусском обществе указывал Б.А. Романов... По словам исследователя, «свободный муж как-то не мыслится без раба (и робы), раб - это непременная принадлежность быта свободных, а те, кто рабов не имел, стремились ими обзавестись правдами и неправдами»... И.И. Смирнов полностью разошелся с Б.Д. Грековым в вопросе о древнерусском рабстве - холопстве. Если Б.Д. Греков говорил об угасании рабовладения на Руси XI - XII вв., то И.И. Смирнов, подобно Б.А. Романову, отмечал бурное развитие холопства в означенное время. Холопы-рабы... становятся важнейшей категорией зависимого населения в Древней Руси и превращаются, можно сказать, в главную группу рабочего люда древнерусской вотчины...

Прямое несогласие с «главой советских историков» выразил А.П. Пьянков, поставивший под сомнение тезис об отмирании рабства в средневековой Руси и его якобы патриархальный только характер...

Мысль А. Пьянкова насчет необоснованности предположения о том, будто рабство на Руси отмирало, разделял A.A. Зимин... Он даже высказал догадку, что «на исходе XV века абсолютная численность холопов... несколько увеличилась». Вместе с тем «удельный вес несвободной челяди в хозяйстве феодала... очевидно уменьшился». Важной вехой в познании истории восточнославянского и древнерусского рабства явилась книга A.A. Зимина «Холопы на Руси». Говоря о рабовладении у восточных славян, историк подчеркивает патриархальный его характер... На Руси XII-XIII вв. рабы теряют значительную роль в «торговом балансе» и все более тесно связываются с «хозяйственной жизнью растущей феодальной вотчины».

Н.Л. Рубинштейн, всматриваясь в контуры социальной организации, проступающие в Древнейшей Правде, обнаружил «только две социальные категории - мужа и челядина... Свободному общиннику - Мужу противостоит патриархальный раб - челядин». Еще более решительны в своих заключениях А.П. Пьянков и В.И. Горемыкина: первый настаивал на существовании раннерабовладельческого общества у антов, а вторая в Киевской Руси X-XI вв. Однако большинство советских историков отвергло столь смелые попытки, сохраняя старое мнение, что переход восточнославянского общества к феодализму был совершен непосредственно от первобытно-общинного строя...

Проблема рабовладения у восточных славян до сих пор остается в современной исторической науке дискуссионной и потому нуждающейся в дальнейших изысканиях... Без исследования рабства у восточных славян невозможно правильно понять историю рабовладения эпохи Древней Руси.

При ближайшем рассмотрении института восточно-славянского рабства обнаруживается его тесная связь с данничеством, обусловленная общностью происхождения этих социальных явлений. Война, военное принуждение - единый источник рабства и данничества. Вот почему успешное изучение проблемы рабства без обращения к данничеству едва ли достижимо, и наоборот...

Советские историки относят данничество к важнейшим элементам формирования на Руси классовой организации. В современной исторической литературе наметились разные подходы в освещении дани как созидающего феодальное общество начала. Согласно одному из них, «дани, виры, продажи, полюдье и прочие поборы подрывали устои общины, разоряли экономически слабых общинников» (цит. В.В. Мавродин. - А.К.)... Дань здесь, следовательно, подается в качестве причины обнищания общинников, загонявшего их в феодальную неволю. Но наиболее распространенным стал взгляд на дань как феодальную ренту. По мнению сторонников этого взгляда, учреждение даннических отношений среди восточнославянских племен сопровождалось «окняжением» - установлением верховной собственности князя или государства на земли данников, что сообщало получаемой дани рентный характер... Перед нами концепция государственного феодализма в Киевской Руси, отдельные носители которой претендуют на последнее слово в исторической науке, не имея на то достаточных оснований.

«Окняжение» племенных территорий с вытекающим из него данничеством рассматриваются новейшими исследователями как факторы строительства древнерусской государственности. И «окняжение» и сбор дани они относят к числу основных признаков государственности... Но... данничество, даннические отношения в восточнославянском обществе по-настоящему еще не изучены. Налицо, следовательно, расхождение между выводами о феодальной природе дани на Руси IX-X вв., ее государственной сути, и той исследовательской базой, на которой они построены... Полагаем, что сказанное выше вполне мотивирует наше обращение к истории восточнославянского рабства и данничества VI-X вв.

Памяти Владимира Васильевича Мавродина

Исследование проблем историографии Киевской Руси является важной отраслью занятий советских историков. Интерес к этим проблемам возник в науке уже в первые десятилетия после Великого Октября. Тогда и позднее было написано не мало работ, прослеживающих изучение Киевской Руси в советской исторической литературе. Изыскания в данной области увенчались выходом в свет двух монографических трудов, подготовленных коллективом авторов под руководством В.В. Мавродина. Возникает закономерный вопрос, насколько целесообразна после появления этих трудов публикация настоящей книги.

Мы полагаем, что для ее напечатания есть должные основания. Необходимо прежде всего подчеркнуть, что в предлагаемой вниманию читателя работе рассматривается изучение некоторых важнейших вопросов истории Киевской Руси не только советскими, но и дореволюционными историками. Это позволяет более наглядно показать достижения советской исторической науки.

Заметим далее, что нами взяты отнюдь не все сюжеты историографии Киевской Руси, а лишь те, которые представляют существенное значение для познания общественного строя Руси X-XII вв. Такого рода тематическое ограничение дает возможность подробнее и полнее разобрать соответствующие произведения ученых, по сравнению с имеющимися на сегодняшний день историографическими обзорами.

Следует также сказать, что с момента публикации упомянутых нами монографических трудов, посвященных советской историографии Киевской Руси, прошло более десяти лет. В печати за это время было опубликовано значительное количество новых исследований, заслуживающих историографического анализа.

И, наконец, еще одно обстоятельство, на которое хотелось бы указать. Говоря о произведениях советских историков, особенно новейших, мы старались привлечь внимание к спорным и нерешенным вопросам этнической, экономической и социальной истории Киевской Руси, стремясь при этом дать свое понимание каждого из них. Поэтому данную книгу надо считать этапом исследования, проводимого нами по истории Древней Руси и частично уже опубликованного.

Подобно предшествующим нашим работам, она заключена в очерковую форму.

В первом очерке, как бы вводном, речь идет о советской историографии древнерусской народности, т. е. носителе экономических и социальных отношений, историография которых - предмет дальнейшего разбора.

Во втором очерке излагается история изучения советскими учеными экономики Древней Руси: земледелия, скотоводства, промыслов, ремесла и торговли. Здесь же выясняется характер и степень воздействия эволюции земледельческого производства на развитие социальных отношений среди восточных славян, как об этом пишут современные авторы, с одной стороны, и как это представляется нам - с другой; затрагивается проблема возникновения городов на Руси, тесно увязываемая исследователями с ростом производительных сил и становлением классового феодального общества.

Третий, четвертый и пятый очерки содержат историографию челяди, холопов, данников и смердов. Обращение к этим категориям зависимого населения Древней Руси не случайно, оно обусловлено тем, что названные категории были самыми значительными и типичными среди остальных групп несвободного люда и потому наиболее показательными для раскрытия характера системы господства и подчинения, сложившейся в древнерусском обществе. Поскольку проблемы рабства, данников и данничества вызывают сейчас у историков большой интерес я порождают споры в науке, нам показалось нужным суммировать результаты их обсуждения как в советской, так и в дореволюционной историографии, чтобы яснее были видны итоги и перспективы решения этих проблем.

Шестой очерк завершающий. В нем рассматриваются труды советских ученых, относящиеся к генезису феодализма в России. По своему значению этот очерк является центральным в книге, что вполне понятно, ибо генезис феодализма - ключевая проблема в советской исторической науке о Киевской Руси.

В конце очерков мы формулируем собственное мнение по тому или иному вопросу. Во избежание недоразумений подчеркнем, что это сделано отнюдь не с целью придать авторским взглядам какое-то особое значение (они - только один из возможных вариантов прочтения древнерусской истории, не больше), а для того, чтобы явственнее обозначить степень их новизны и самостоятельности.

Заканчивая предваряющие разъяснения, автор вспоминает с глубокой благодарностью своего учителя Владимира Васильевича Мавродина за его постоянную поддержку, добрые советы и указания. Он также весьма признателен Б.Б. Пиотровскому, К.В. Чистову, А.Л. Шапиро, А.Г. Манькову, Ю.Г. Алексееву, В.М. Панеяху, А.Н. Цамутали за ценные замечания, высказанные ими в процессе подготовки рукописи к печати.

Справка: Родился в 1936 году. Доктор исторических наук, профессор кафедры истории России с древнейших времён до ХХ в. исторического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета, член Союза писателей России. Автор книг: «Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории» (Л., 1974), «Киевская Русь: Очерки социально-политической истории» (Л., 1980), «Города-государства Древней Руси» (Л., 1988, в соавторстве с А.Ю.Дворниченко), «Киевская Русь: очерки отечественной историографии» (Л., 1990), «Мятежный Новгород: Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX - начала XIII столетия» (СПб., 1992), «Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы» (М.; СПб., 1995), «Рабство и данничество у восточных славян (VI-X вв.)» (СПб., 1996), «Октябрь семнадцатого (глядя из настоящего)» (СПб., 1997), «Былинная история. Работы разных лет» (СПб., 1997, в соавторстве с Ю. И. Юдиным), «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» (СПб., 1999), «Начала русской истории. Избранное» (СПб., 2001), «Драма русской истории. На путях к опричнине» (СПб., 2007), «Молитва за Россию» (СПб., 2008).

- Игорь Яковлевич, как бы Вы оценили состояние современной русской исторической науки? Чего в ней больше: обретений или потерь? На работы каких современных историков Вы бы обратили особое внимание?

Современная историческая наука ныне находится в состоянии некоторой растерянности и замешательства. Произошло крушение советской исторической науки, которая опиралась на марксистские фундаментальные основы теории исторического процесса. Сейчас идёт поиск новых фундаментальных основ познания истории. Утверждать, что этот поиск завершился, мы не можем. Поэтому, я бы сказал так, что современная историческая наука переживает время поиска, и в лучшем случае, она вошла в начальный период своего становления. Многое в ней напоминает то, что было на протяжении 20-х - начала 30-х годов прошлого века, когда происходило формирование советской исторической науки. Отличительной особенностью указанного времени и дня нынешнего является интенсивная публикация источников, не попавших дотоле в поле зрения специалистов. В этом расширении круга источников, вводимых в научный оборот, нельзя не видеть положительной работы, проделанной современными историками. Есть, конечно, и негативные моменты. К ним относятся попытки огульного отрицания достижений советской исторической науки, стремление подвергнуть ревизии труды советских историков, больше того - окарикатурить и оболгать историю русского народа, особенно советскую эпоху. Вы, наверное, помните, что поход против русской истории начался с благих якобы намерений ликвидации в ней так называемых белых пятен, а закончился постыдным ее очернительством. В результате русский народ был представлен ленивым, безынициативным, пребывавшем в оцепенении и парадигме тысячелетнего рабства. Плохую службу сослужил, на мой взгляд, и торопливый, прямо-таки пугливый отказ от марксистской теории истории. Здесь наши историки явно переусердствовали. Во всяком случае, распространяемые в их сообществе слухи о научной несостоятельности марксизма оказались во многом преувеличенными и преждевременными. Об этом свидетельствует переживаемый сейчас мировым хозяйством финансово-экономический кризис, в условиях которого заметно возрос спрос на марксистскую литературу, а книга К.Маркса «Капитал» стала, как говорят, довольно читаемой на Западе, в частности в Германии. Мне кажется, что разработка современных теоретических основ исторической науки должна сочетать новейшую цивилизационную теорию с марксистским учением о формациях, что позволит, надеюсь, исследователям установить, с одной стороны, специфику, своеобразие исторической жизни народов планеты, принадлежащих к разным цивилизациям, а также выявить у них нечто общее, лежащее в плоскости формационного, т.е. стадиального развития, - с другой. Что касается Вашего последнего вопроса, замечу: коль мы с Вами констатировали, что сейчас российская историческая наука находится в стадии становления, то работы отдельных историков я бы воздержался как-то особо выделять. А по правде сказать, хвастаться, в общем-то, нечем. До сих пор не превзойдены (и вряд ли будут скоро превзойдены) исследования советских историков Б.Д. Грекова, С.В. Юшкова, С.В. Бахрушина, В.В. Мавродина, М.Н. Тихомирова, Л.В. Черепнина, Б.А. Рыбакова, С.Б. Веселовского, И.И. Смирнова, Б.А. Романова, А.А. Зимина, Н.Е. Носова, М.В. Нечкиной, Н.М. Дружинина и других выдающихся ученых.

- В чем, с Вашей точки зрения, состоит социально-культурное своеобразие русской истории на разных ее этапах?

Необходимо, прежде всего, установить этапы или периоды Отечественной истории, о которых Вы говорите. Я бы наметил несколько периодов в историческом развитии России: 1) Древнерусский период, или Киевская Русь; 2) Московский период, или Московская Русь; 3) Петербургский период, или эпоха Императорской России. Затем следует четвертый период советской истории, а за ним начинается новый пятый период, характеризовать который в каких-то определениях рано потому, что всё находится в состоянии становления, осложняемого нередко хаосом. Нельзя сказать, что все упомянутые периоды представляют собой нечто замкнутое, самостоятельное, независимое друг от друга. То, что было в истории Киевской Руси, во всяком случае, многое из того, что было в этот период, оказалось востребовано в Московский период, и то, что сложилось в Московский период, перешло в Петербургский Императорский период. Я также не думаю, что можно отрывать советский период от предшествующей истории России и видеть в нем что-то совершенно новое, никак не связанное с тем, что переживала Россия на протяжении предшествующего времени. Наоборот, традиции соборности, коллективизма, общинности, преобладание общественного интереса над частным, готовность «положить душу свою за други своя», отдать жизнь за Родину - все это, воспитанное в русском народе веками, органически вошло в жизнь советского общества.

- Какое значение имеет для русской истории отсутствие в Киевской Руси феодализма (на чем Вы настаиваете в своих работах)?

- Отсутствие феодализма в Древней Руси имеет, прежде всего, то значение, что общинная организация, как в сфере социально-экономической, так и в сфере политической (что особенно важно) оказалась не разрушенной. Общинное начало в древнерусский период нашей истории, или в эпоху Киевской Руси, окрепло и конституировалось в своеобразную систему социальных (доклассовое общество) и политических (республиканские институты) отношений, в основе которых лежала непосредственная демократия, являющаяся наиболее эффективной формой демократии, сравнительно, скажем с представительной демократией. Общинно-вечевая Древняя Русь стала судьбоносной школой демократии в истории России. Под знаком общинных форм жизни, общинных институтов следовало так или иначе дальнейшее развитие нашей страны вплоть до эпохи Советов.

- Московская Русь, по Вашему мнению, - это прямое продолжение Киевской?

Мне кажется, что это продолжение развития Киевской Руси, осложнённое внешним вмешательством - татаро-монгольским нашествием. И этот внешний фактор сыграл чрезвычайно важную роль в дальнейшей нашей истории, внёс немало своеобразных черт, но, тем не менее, отрывать Московскую Русь от Киевской Руси и говорить о том, что древнерусский период - это одно, а московский период - совсем другое мы не имеем оснований.

- А в чём выражалось влияние этого внешнего фактора в первую очередь, по Вашему мнению?

Влияние внешнего фактора заключалось, прежде всего, в том, что были созданы такие условия - исторические, демографические, геополитические, военные, - которые способствовали возникновению новых явлений сравнительно с тем, что мы наблюдаем в древнерусский период. Можно говорить о том, что стал меняться социально-экономический уклад. Прежде всего, в сфере аграрных отношений. Если раньше земельная собственность в представлениях знати не имела особой ценности, то в послемонгольский период земля приобретает эту ценность, и мы наблюдаем интенсивное развитие крупного частного землевладения, параллельно которому шло формирование зависимого населения - феодально-зависимых крестьян. Именно в послемонгольский период возникает крестьянство как особый класс земледельцев-производителей, тогда как город постепенно отпадает от деревни, а городское население отделяется от сельского. Поэтому можно говорить о том, что татаро-монгольское нашествие создало такие условия, которые способствовали развитию феодализма в России со всеми последствиями в сфере социальной и политической.

- То есть, от города-государства совершается переход уже к иным формам политической организации?

Да, к иным формам политической организации, к иным формам власти. Меняется природа княжеской власти. Если раньше князь был как бы высшей исполнительной властью общинной организации, вечевой организации, то теперь в нём всё явственнее и явственнее проявляются монархические тенденции и черты. Надо, впрочем, сказать, что князь в Древней Руси потенциально содержал в себе монархические качества и свойства. Необходимы были соответствующие исторические условия для того, чтобы эти качества и свойства проявились в полной силе. И вот татаро-монгольское нашествие создало эти условия, в которых потенциальные монархические свойства князя стали всё более и более интенсивно проявляться.

- Ваша недавняя книга посвящена опричнине Ивана Грозного. Что нового она вносит в объяснение этого во многом загадочного исторического феномена?

Историки обычно объясняют возникновение Опричнины особенностями характера царя Ивана IV, человека будто бы неуравновешенного и даже психически не вполне благополучного. В исторической литературе существует целое направление, психологическое направление (Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский, С.Б. Веселовский и др.), объясняющее поступки Ивана Грозного, в том числе и учреждение Опричнины исключительно психологическими мотивами.

- Но ведь пытались историки и социально-экономические и политические предпосылки её найти?

Конечно, пытались. Но они эти предпосылки обычно искали и находили преимущественно в области социально-экономической и политической. Причем за исходный рубеж исторического движения к Опричнине ими, как правило, принимались годы, непосредственно ей предшествующие, а в некоторых случаях - начало 50-х годов XVI века. Я же связываю введение Опричнины с причинами религиозно-политического, церковно-государственного порядка и отношу зарождение этих причин к концу XV - началу XVI века. Именно тогда, по моему мнению, обозначились исторические предпосылки Опричнины. До середины XVI столетия они находились как бы в латентном состоянии и только в 60-е годы того же столетия вырвались наружу, породив столь грозное учреждение, каковым являлась Опричнина.

- А что это за предпосылки? Как-то кратко их можете охарактеризовать?

Неуклонно нарастала угроза национальным основам бытия России. Угроза существованию только что возникшего Святорусского Царства. Эта угроза связывалась с ограничением самодержавной власти - то есть с ликвидацией, по существу, только что сформировавшегося самодержавия.

- То есть, по Вашему мнению, уже можно говорить о существовании в России самодержавия для этого времени?

Да, я думаю, что венчание Ивана IV на царство - это юридическое оформление самодержавия в России. И вот как раз самодержавию и угрожали его противники, сосредоточившиеся в Избранной Раде.

- Какие цели преследовали эти люди, по Вашему мнению?

Цели посягательства на русское самодержавие, ограничения самодержавной власти, создания в России политической системы, схожей с той, что имела место в соседней Польше.

- А может, это и хорошо было бы для России? Такая политическая система?

В тех конкретных исторических условиях это было бы очень плохо, поскольку Русское государство, теснимое со всех сторон врагами, нуждалась в мобилизации сил, в сплочении и единении. А это могла обеспечить лишь самодержавная власть. Народная монархия - вот что скрывалось за термином Самодержавство. Следует также помнить, что «российское самодержавство» складывалось в тесном единстве и взаимодействии с Русской Православной Церковью. Мы наблюдаем, как говорится, симфонию самодержавной и церковной властей, их нерасторжимое единство. Поэтому, когда удары направлялись против самодержавия, то они били и по Церкви, а если они били по Церкви, то они били и по Православию. Всё это было органически тесно взаимосвязано, поэтому ликвидация одного звена влекла за собой ликвидацию остальных звеньев, погружая Россию в состояние религиозно-политического хаоса.

- Кроме того, Вы настаиваете на том, что для Московской Руси существовала серьезная угроза извне, то есть, западные страны уже тогда воспринимали Россию, как геополитического конкурента?

Да, геополитического и религиозного, духовного конкурента. Это восприятие обострилось после падению Византийской империи, после взятия Константинополя турками в 1453 году. Казалось, что с Византией как оплотом православной веры покончено. В ниспровержении Византии в качестве опоры православия были заинтересованы многие на Западе. Прежде всего, представители католического духовенства. Казалось, повторяю, с православием и Православной державой покончено раз и навсегда. И тут, неожиданно, появилась мощное единое государство, которое заявило о том, что является восприемницей Византии и хранительницей православной веры. Вот это-то и вызвало изменение направления удара. С конца XV века начинается постоянное и систематическое, планомерное наступление на Россию. Именно тогда были выработаны вражескими силами приёмы борьбы с Россией. Это - во-первых, идеологическая война в виде ереси; во-вторых, стремление освоить высшую власть: либо захватить её, либо приблизиться к ней, чтобы можно было активно влиять на её политику в угодном для этих сил смысле (позже это будет называться обволакиванием власти); в-третьих, создание опоры внутри страны - то, что сейчас называется «агентами влияния»; и, наконец, в-четвертых, - если не срабатывали все перечисленные средства, - прямое вторжение с последующим расчленением единого государства. И уже в конце XVI века, как ясно из документов, была поставлена задача завоевания и расчленения России. В дальнейшем эта задача решалась на протяжении веков с неизменным постоянством и упорством, пока не была разрешена в конце XX столетия на наших, собственно, глазах.

- Как Вы оцениваете западническо-имперский период русской истории (XVIII - начало XX века)? Какие достижения и противоречия в нем видите?

Мне кажется, имперский период проводит важную грань между старой Русью, Святой Русью и новой Россией. Распался прежний равноправный союз Государства с Церковью, вместо симфонии светской и духовной властей слышится какофония или, так сказать, «сумбур вместо музыки». Тяжесть вины тут ложится в первую очередь на Петра I, упразднившего институт патриаршества, полностью подчинившего Церковь Государству, превратив ее по существу в государственный орган, часть государственного механизма. Менялась не только Церковь, но и «Самодержавство». С этого момента русское самодержавие начинает постепенно эволюционировать, судя по всему, в абсолютизм западного типа со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями, в частности, потерей служебной роли и ответственности перед Богом и людьми. Власть царя становится менее сакральной и более светской, хотя и не до конца секуляризованной. Божественная суть царской власти в России еще сохраняется, сосредоточиваясь главным образом в акте таинства миропомазания и личных переживаний самодержца. Самодержавный трон, опущенный с небес на землю, становится предметом политической игры, домогательств и притязаний, причем нередко со стороны тех, кто лишь по воле случая оказался поблизости от него. Внешним выражением этих перемен были дворцовые перевороты, которыми так богат XVIII век. Но самая главная перемена заключалась в превращении народной монархии в монархию дворянскую. Именно в петровское время закладывается основное противоречие между массой населения и социальной верхушкой, которую всячески поддерживала и оберегала высшая власть, между своекорыстным дворянством и задавленным крепостным правом крестьянством. Это противоречие со временем всё более обострялось, пока, в конце концов, не привело к революционным потрясениям начала ХХ столетия. Россия всё более и более отходила от своих национальных традиций, хоронила, по существу, своё прошлое на пути сближения с Западом, подражания Западу, что с особой наглядностью демонстрировали реформы С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, во многом способствующие и даже отчасти предопределившие Февральский переворот и Октябрьскую революцию.

- В чём Вы видите причины распада СССР?

Были причины как внутренние, так и внешние. Начну с первых. Та мобилизационная экономическая, социальная и политическая система, которую создал И.В. Сталин и которая являлась абсолютно необходимой ступенью в развитии советского государства, исчерпала свой исторический ресурс где-то к середине - исходу 50-х годов XX века. И вот тогда, по моему убеждению, надо было начинать реформирование страны. Сталин понимал потребность подобного реформирования, и кое-что предпринимал в этой области, выдвигая на первый план органы государственной управления и советской власти за счет сужения власти КПСС. Не случайно он выражал желание покинуть пост главы партии, оставив за собой должность Председателя Совета министров СССР. Смерть помешала ему осуществить задуманные преобразования. Но уход Сталина из жизни еще более обострил необходимость реформирования советского общества. Оно должно было осуществляться на путях сближения трудовых масс с собственностью и властью. Партийное руководство не ответило на вызов времени. Партийная, советская и хозяйственная номенклатура продолжала править страной, расширяя свои права и сокращая обязанности, т.е. становилась привилегированным сословием, если не классом. Сталин понимал все исходящие от неё угрозы: поставленная близко к собственности и обладающая огромной властью, она внутренне была предрасположена к тому, чтобы освоить и собственность. Поэтому Сталин предпринимал целый ряд мер, сдерживающих её аппетиты, в том числе и репрессивные меры, производя своеобразную селекцию номенклатурных кадров. Однако не куда было деваться: номенклатуру приходилось до поры до времени терпеть и даже подкармливать. На стадии мобилизационного общества номенклатурная «популяция» являлась исторически необходимым социально-политическим элементом, поскольку без нее это общество невозможно было ни создать, ни запустить в работу. Само же мобилизационное общество, позволившее осуществить модернизацию страны в предельно короткий срок, обеспечило, таким образом, внешнюю безопасность СССР (России). Не будь его, русский народ проиграл бы войну с германским фашизмом - самую тяжелую и кровопролитную войну в истории человечества. С изобретением ракетно-ядерного оружия, гарантировавшего внешнюю безопасность нашей страны, отпала потребность в мобилизационном обществе и тесно связанной с ним номенклатуре. Каким путем пошло дальнейшее развитие советского общества? Были сделаны некоторые послабления в экономической, социальной и политической областях. Но они оказались не эффективными: народ расходился с властью, все более отдалялся от нее, что, в конечном счете, обернулось равнодушием к судьбам советского строя. Что касается номенклатуры, ее позиции остались незыблемыми. Они даже усилились вследствие безнаказанности действий номенклатурных чиновников, внедряемой под гул критики культа личности Сталина и осуждения сталинских репрессий. Расцвела теневая экономика, поощряемая номенклатурой и прочно с ней связанная. Новая номенклатурная элита в Центре, на местах и в национальных окраинах ждала своего часа. Нужен был лишь сигнал сверху. И он последовал в виде горбачевской перестройки. Здесь мы подходим к внешним факторам развала СССР. Убедившись, что в лоб, напрямую Россию не взять (а это показала Великая Отечественная война) наши недруги приступили к долгосрочной и довольно изощрённой работе. Их усилия сводились к тому, чтобы идеологически обезоружить советский народ, ради чего была развязана небывалая идеологическая война, созданы группы опоры - «агенты влияния», пущено в ход испытанное средство - «обволакивание власти». Вокруг высших руководителей страны сложились сообщества консультантов - «диссидентов в системе», воплощавших «оазисы мысли». Они умело делали дело, приобщая своих патронов к идеям и ценностям западной социал-демократии. От таких «просветленных» ими правителей до прямых отступников - один лишь шаг. И они вместе с Горбачевым вышли из подполья.

- Что Вы думаете как историк и гражданин о современной России и о ее будущем?

Я думаю, что сейчас Россия стоит пока еще на скрещении дорог и перед ней открыто два пути: либо войти в новый мировой порядок и смириться с подчинённым положением по отношению к Западу, либо развернуться в сторону своей национальной самобытности и вновь стать великой страной.

- А может быть, нам удастся войти в этот новый мировой порядок, но не на условиях подчинения, а в качестве одного из его лидеров? В качестве страны, формирующей этот порядок?

По-моему, вопрос так не стоит. Современная российская элита больше озабочена своим положением среди мировой элиты, чем судьбой России. Но, как писал поэт, «напрасны ваши совершенства». Избранные из избранных входят в состав «мирового правительства». Новичкам в него двери закрыты. В лучшем случае они могут надеяться на место при вратах. Похоже, наши правители постепенно понимают это. А подчинённую роль они не хотят играть. И это - правильно, ибо за ними великая, хотя временно и ослабленная, держава. Если они поймут все это в полной мере и окончательно, то тогда неизбежен разворот в сторону наших национальных традиций и самобытности, в сторону национальных интересов нашей страны.

- Согласны ли Вы с тем, что в современной России существует нерешенный русский вопрос, и, если, да, то в чем он состоит и каковы пути его решения?

Да, согласен. Русский народ - это первенствующий, государствообразующий народ нашей страны, и именно он больше всего пострадал в годы распада Советского Союза и последующих реформ.

- Но, кажется, наши власти это всё постепенно осознают: и, если вернуться к предыдущему вопросу, то, что их не примут на равных в «мировое правительство», и, как следствие, что необходимо заботиться о своей стране и своём народе?

Как я уже сказал, пока они этого ещё до конца не осознали, а время идёт: народ постепенно вымирает, нация угасает и если так пойдёт дальше, то скоро мы не сможем удержать все те территории, которые занимаем.

- Но ведь сейчас правительство, кажется, поняло это и принимает меры. Есть же демографическая программа, материнский капитал и т.д.?

Этого совершенно недостаточно. Необходимо принимать гораздо более серьёзные меры.

Беседовал