Детская Библия: Новый завет - Притча о милосердном самарянине, Иисус - добрый Пастырь, Сестры Марфа и Мария. Добрый самаритянин – это притча, которая имеет особое значение

Притча о милосердном самарянине Один законник, желая искусить Господа и надеясь, что Христос скажет что-то, отличающееся от постановлений Закона Моисеева, спросил у Него: «Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 10.25). Христос задал встречный вопрос:

Неделя 25. Притча о милосердном самарянине Притча Христова о милосердном самарянине, которую слышали вы ныне, бесконечно глубока и важна для нас, и потому хочу я, чтобы вы хорошо запомнили ее.Вы слышали ее в славянском чтении, теперь послушайте в русском переводе. Читается

Притча о Милосердном самарянине одна из самых выразительных и трогательных. Здесь описана весьма жизненная ситуация. Город Иерихон был важным и последним перевалочным пунктом из Галилеи в Иерусалим, и все паломники, несомненно, проходили через него и оставались на ночлег, чтобы после достигнуть святого города. Расстояние от Иерусалима до Иерихона – примерно 30 км.

«…Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем…» (Лк., гл. 10, 31-34).

Конечно, можно упрекнуть священника или левита, прошедших мимо забитого до полусмерти путника, в обрядоверии или черствости… Но не все так просто выходит, если смотреть на эту дорогу в непосредственной близости.

Только лишь в начале пути от Иерусалима в Иерихон или обратно можно найти хоть какую-то тень, укрывшись под оливковыми деревьями или пальмами. Большая же часть дороги представляет такой вот суровый пустынный пейзаж.

Быть избитым и ограбленным где-то посреди этой дороги, оставшись под палящим солнцем и без всяких источников воды – заведомо быть обреченным на мучительную смерть!

И вот идут по этой дороге священник и левит… Интересная деталь: самарянин все-таки ехал на осле и мог таким образом помочь этому израненному путнику, тогда как священник и левит шли сами по себе, пешком! Ну и как тогда они могли помочь этому распростертому на дороге страдальцу!? И как бы поступил любой из нас, оказавшись в их положении, если б шел сам по себе пешком? Пройти 10, 15 км, ну даже 5, да хоть всего один километр, волоча на себе бесчувственного человека под палящим солнцем, – физически возможно ли!? И не останешься ли в таком случае вместе с этим несчастным, чтобы разделить его же участь?

Если же эта притча все-таки предполагает, что священник, левит и самарянин изначально были в равном положении по отношению к жертве (могли же и они иметь подобные транспортные средства), а все эти детали второстепенны и несущественны, то поступок самарянина еще больше возвышается. В конце концов, назвать любого иудея самарянином считалось величайшим оскорблением. «Не правду ли мы говорим, что Ты самарянин и что бес в тебе?» (Ин. 8, 48) – с нескрываемой досадой и яростью бросали Христу враждовавшие с Ним иудеи. Самаряне отвечали ненавистью за ненависть. Кровавые стычки между ними и иудеями были явлением нередким, и в самом лучшем случае Христа просто не приняли в одном самарянском селении, т.к. «Он имел вид путешествующего в Иерусалим » (Лк. 9, 53).

И вот тут-то некий самарянин, видя на дороге между Иерусалимом и Иерихоном бездыханного, израненного, потенциального своего врага, не оставляет его на верную смерть, но спасает ему жизнь!

Но почему же два других единоплеменника этого путника, еще раньше заметившие его, притом служители истинной веры, священник и левит, по очевидности должные быть ему ближними, проходят мимо? Только ли дело в их предполагаемом равнодушии и бессердечии?

Конечно, нет: они могли быть вполне порядочными служителями, не хуже многих современных. Есть несколько предполагаемых ответов на эти вопросы.

– Можно легко убедить себя, что лежащий человек пьян, если не осмотреть его внимательно. Или просто быть искренне уверенным в этом… А что с пьяного возьмешь? Проспится и сам пойдет дальше – ему, как говорится, «море по колено».

– Священник и левит могли спешить на службу. Но здесь упускается одна деталь, незаметная в русском переводе. Священник не просто “шел” и “прошел мимо”, а κατέβαινεν, то есть «спускался». Значит, шел из Иерусалима в Иерихон, а не наоборот, поскольку Иерихон находится в низине, а Иерусалим, наоборот, на возвышенности. И значит, вовсе не по служебным делам.

– Священник и левит боялись оскверниться и стать «нечистыми», поскольку прикосновение к мертвецу или к кровоточащему раненому автоматически объявляло «нечистым» каждого. Тем более ритуальную чистоту по закону должен был строго соблюдать священнослужитель того времени.

– Неимение попросту собственной достаточной физической силы, если осла или верблюда у служителей не было, как и отсутствие поблизости дополнительной помощи.

По единодушному толкованию святых отцов, как и по содержанию многочисленных богослужебных текстов, милосердный самарянин в этой притче прообразует Самого Христа. Впадший же «в разбойники» путник символизирует страдающую душу грешника, «израненную» многочисленными грехами и одолеваемую «разбойническими помыслами». Ни священник, ни левит, служители Закона, не способны исцелить или даже сколько-нибудь смягчить боль от ран страждущего путника – их врачует Сам Христос, Своею благодатью.

Особенно часто милосердный самарянин вспоминается Церковью на 5-й седмице Великого поста, когда повторно читается . Не только потому, что мы силимся открыть перед Христом наши душевные язвы, чтоб Он возлил на них от Своего вина и елея. Но можно к концу поста задать себе вопрос: насколько пост мой прошел угодным Богу, и не успел ли я в очередной раз вместе с тем священником и левитом из притчи пройти мимо кого-то, кто немедленно нуждался в моей помощи?

Моими помышлении в разбойники впад, пленен бых окаянный умом, и люте уязвихся, всю душу мою ураних, и отнюд лежу наг добродетелей на житейстем пути. Священник же видев мя ранами боляща безисцельна, презрев не воззре на мя: левитянин же паки не терпя душетленныя болезни, и той видев мя, мимо иде. Ты же благоволивый, не от Самарии, но от Марии воплотитися Христе Боже, человеколюбием Твоим подаждь ми исцеление, изливая на мя великую Твою милость

Русский перевод:

Моими помыслами впав в руки разбойников, стал я пленником умом и люто уязвленным, всю мою душу изранив, и с тех пор лежу обнаженным от добродетелей на жизненном пути. Священник же, увидев меня, неизлечимо больного от ран, возгнушавшись, не обратил ко мне взор; потом и левит, увидев меня и не стерпев растлевающую душу болезнь, прошел мимо. Ты же, Христе Боже, благоволивший придти не от Самарии, но от Марии воплотиться, человеколюбием Твоим подай мне исцеление, изливая на меня великую Твою милость!

(стихира на «Господи, воззвах» в среду вечера 5-й седмицы)

Но разве дух законничества и мертвой буквы так уж исчез за последующие две тысячи лет христианства?

«Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от иудеев , – говорил Христос самарянке у колодца Иаковлева. – Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет Себе » (Ин. 4, 22-23).

Ищет… но не всегда находит: нивы побелели, но «жатвы много, а делателей мало » (Мф. 9, 37), причем по-прежнему мало, и вряд ли больше стало. И если те, кого Он избрал, кого «поставил блюстителями, пасти Церковь…, которую Он приобрел Себе Кровию Своею » (Деян. 20, 28), оказываются не на высоте и подпадают под влияние духа «века сего» и духа законничества, Бог открывается и действует в мире уже не только и не столько через Своих основных избранников, сколько помимо них. И это касалось не только ветхозаветного Израиля, но происходит всю нашу христианскую историю.

Божественная истина не может быть отделима от Божьей любви и ее практического земного воплощения. Поэтому когда утверждают, что «Православие хранит истину», «Церковь знает истину», то тут, вслед за Понтием Пилатом, задавшим вопрос «Что есть истина?», поневоле нужно договориться о термине. Если истина в духовном значении не «ЧТО» (не безличный абстрактный набор теорий, утверждений и идей), а «КТО» (то есть личностная, живая, динамичная в общении и явленная во Христе как воплощенном Слове), тогда основная истина Евангелия нам открыта не в теоретических постулатах, а в практическом действии. Не столько нам открыто, как мыслить и рассуждать, сколько как действовать и жить.

В этом плане притча о Милосердном самарянине (Лк. 10, 2-37) – это отдельное малое Евангелие в большом. Оно показывает, что еретик по образу мысли может на самом деле быть куда ближе к истине-Христу по существу. А правоверные по образу мысли священник или левит, соответственно, оказываются практическими еретиками по жизни, при этом будучи убежденными, что поступают правильно и по закону.

В христианской истории этот момент был легко забыт, скорее всего, по причине общего упадка горения живой веры и одновременно усиления немощей слабой и греховной человеческой природы. Люди, склонные к интеллектуальной философской деятельности, но подверженные эмоциональным и прочим страстям, возможно, стремились оправдать себя тем, что они спасутся уже потому, что рассуждают и мыслят о Боге правильно, так, как до них рассуждали и веровали авторитетные святые отцы.

Спору нет: о Боге и Христе можно насочинять много разных беспочвенных фантазий, и, следовательно, есть определенные пределы разным мнениям в христианстве. Поэтому – “стойте и держите предание”, как призывает апостол Павел.

С другой стороны, с течением времени соборное церковное мировоззрение, взращенное на рациональной эллинистической почве, неуклонно уточнялось и детализировалось до такой степени, что коридор разномыслий, в первые века достаточно широкий, неуклонно сужался. Вплоть до того, что сами православные, уже и оторвавшиеся от прежней почвы, начали делиться и воевать между собой по поводу совсем уже второстепенных теоретических вопросов, нисколько не касавшихся практической духовной жизни.

Так ортодоксия выродилась либо в идеологию, либо в лучшем случае в представление о готовом мире идей, вроде платоновского, изначально всегда существовавшем и впоследствии или лишь спущенном с неба во всей своей готовой полноте при возникновении на земле Церкви, или постепенно раскрывающемся в истории.

К Евангелию, где истина неотделима от практического действия, от исполнения заповедей, это имеет весьма отдаленное отношение. Грош цена теоретическому правильному исповеданию (ортодоксии), если оно не подкрепляется практической любовью в делах (ортопраксией). Ортодоксия невозможна без ортопраксии. А вот ортопраксия без ортодоксии?

Выходит дело, иногда возможна, и пример тому – в притче о милосердном самарянине. И не только в притче, а и в реальной истории, когда после исцеления 10 прокаженных только самарянин возвратился, чтобы воздать славу и благодарность Христу (см. 18-ю гл. от Луки). И здесь ортопраксия может даже перерасти в ортодоксию.

В конце концов, через людей доброй воли действует Сам Христос и им открывается, когда уже не находит среди малого стада людей правой веры тех, кого бы Он мог избрать для жатвы. Церковь как собрание людей Христовых теряет свою силу и соль, если довольствуется только теоретическими рассуждениями или ритуалами. Тогда она рискует превратиться даже в свою противоположность, в «церковь лукавнующих», о которой сказано в одном из псалмов: «Возненавидех церковь лукавнующих и с нечестивыми не сяду» (Пс. 25, 5).

Эта притча обличает нас, православных вообще и священников в особенности, нестерпимо глубоко, если вдуматься, хотя обличение это, как и в любых других притчах, незаметное и ненавязчивое.

Быть может, оно сродни тому взгляду Христа, который поймал после троекратного своего отречения, и тут же горько заплакал? И не этот ли глубокий и кроткий взгляд будет для нас нестерпимым, невыносимым на будущем Суде?

Мы-то, священники, сколько раз могли отрекаться от Христа – не явными словами, но прикровенно, в жизни, и сколько раз проходили мимо ждущих от нас слова любви, мира, доброго совета? Господи! Помяни нас, священников негодных, егда приидеши во Царствии Твоем!

Притча о милосердном самаритянине ставит любовь выше любой вражды. Рассказанная Иисусом, она учит нас, что не существует людей недостойных милосердия. Как правильно понимать эту притчу?

Добрый самаритянин – притча о милосердии

Евангелие от Луки, Глава 10, стихи 25-37

25 И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что’ мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

26 Он же сказал ему: в законе что’ написано? ка’к читаешь?

27 Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

28 Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

29 Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

30 На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.

31 По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.

32 Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

33 Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился

34 и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;

35 а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

36 Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

37 Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.

Добрый самаритянин. Источник: vidania.ru

Добрый самаритянин – этой герой притчи, рассказанной Иисусом законнику, чтобы показать правильное значение слова “ближний” для христианина.

Правмир собрал проповеди, раскрывающие глубокий смысл притчи.

„Положить жизнь” не означает умереть; речь идет о том, чтобы изо дня в день отдавать нашу заботу всем тем, кто в ней нуждается, тем, кто в печали и нуждается в утешении, тем, кто в растерянности и нуждается в укреплении и поддержке, тем, кто голоден и нуждается в пище, тем, кто обездолен и, может быть, нуждается в одежде, и тем, кто в душевном смятении и, может, нуждается в слове, которое изольется из той самой веры, которую мы черпаем здесь и которая составляет самую нашу жизнь.

Очень часто наша любовь умеет ненавидеть: «Я так люблю свою среду, скажем, что не люблю другую, я так люблю свой народ, что ненавижу другие, я так …» и так далее. Это ведь факт! Это - не та любовь, которую проповедует Христос! А та, которую Он проповедует - это раскрытие сущности человеческой, раскрытие сути души человеческой. Она всегда - радость, она всегда полна глубочайшего смысла. Так человек исполняет свою миссию на земле, свое призвание человеческое, своё достоинство - именно в любви, и только в любви! Поэтому только в любви - настоящая радость, только любовь - счастье, всегда, одно счастье, одна радость! Столько в ней света, столько в ней тепла, столько в ней смысла! Она должна быть такой, какой любил самарянин из сегодняшнего евангельского чтения - милосердной.

Притча о Милосердном Самарянине

рассказана Христом в ответ на вопрос одного иудейского законника «кто мой ближний?» Законник знал ветхозаветную заповедь, повелевавшую любить ближних. Но поскольку он эту заповедь не исполнял, то хотел оправдаться тем, что он, дескать, не знал, кого следует считать ближним. Господь в ответ рассказал притчу, показав на примере милосердного самарянина, что не о том надо заботиться, чтобы уметь отличать своих от чужих, но о том, чтобы заставить себя быть ближним для тех, кто нуждается в помощи.

«Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою, и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его сжалился. И, подошедши, перевязал ему раны, возливая масло и вино и, посадив на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем, и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих трех, думаешь ты, был ближним попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же»

(Лк. 10:30-37).

Опасаясь оказать помощь иноплеменнику, иудейские священник и левит прошли мимо своего соотечественника, попавшего в беду. Самарянин же, не размышляя о том, кто перед ним лежит - свой или чужой, помог несчастному и спас ему жизнь. Доброта самарянина проявилась и в том, что он не ограничился оказанием первой помощи, но позаботился и о дальнейшей судьбе несчастного и взял на себя, как расходы, так и хлопоты, связанные с его выздоровлением.

На примере доброго самарянина Господь учит нас на деле любить своих ближних, а не ограничиваться одними добрыми пожеланиями или выражением сочувствия. Не тот любит ближних, кто спокойно сидя дома, мечтает о широкой благотворительной деятельности, но тот, кто не жалея своего времени, сил и средств на деле помогает людям. Для помощи ближним нет необходимости составлять себе целую программу гуманитарной деятельности: большие планы не всегда удается осуществить. Ведь сама жизнь ежедневно дает нам возможность проявить любовь к людям в том, чтобы посетить больного; утешить скорбящего; помочь больному сходить к врачу, или оформить деловые бумаги; пожертвовать на бедных; принять участие в церковной или благотворительной деятельности; подать добрый совет; предотвратить ссору и так далее. Многие из этих добрых дел кажутся незначительными, но в течение жизни их может набраться много, целый духовный клад . Добрые дела - все равно, что регулярное откладывание малых сумм на сберегательный счет. На небе, как говорит Спаситель, они составят сокровище, которое моль не ест, ни воры не подкапывают и не украдут.

Господь, по Своей премудрости, допускает людям жить в разных материальных условиях: одним - в большом достатке, иным - в нужде и даже голоде. Нередко свое материальное благосостояние человек приобретает тяжелым трудом, настойчивостью, умением. Однако, нельзя отрицать и то, что нередко материальное и социальное положение человека в большой мере определяется и внешними, независящими от человека , благоприятными условиями. Напротив, в неблагоприятных условиях, даже самый способный и трудолюбивый человек может быть обречен жить в бедности в то время, как другой бездарный лентяй будет наслаждаться всеми благами жизни потому, что ему улыбнулась судьба. Такое положение вещей может показаться несправедливостью, но только если рассматривать нашу жизнь в плане исключительно земного существования. Мы приходим к совсем другому выводу, если посмотрим на это в перспективе будущей жизни .

В двух притчах - о неверном домоправителе и о богатом и Лазаре - Господь Иисус Христос приоткрывает тайну допущения Богом материальной «несправедливости». Из этих двух притч мы видим, как премудро Бог обращает эту кажущуюся жизненную несправедливость в средство спасения людей: богатых - через дела милосердия, а бедных и страждущих - через терпение. В свете этих двух замечательных притч мы можем также понять, какими фактически ничтожными являются и земные страдания и земные богатства, когда мы сравниваем их с вечным блаженством или вечными муками. В первой притче

Новый Завет

Притча о милосердном самарянине

Один еврей, законник, желая оправдать себя, (так как евреи считали "ближними своими" только евреев, а всех остальных презирали), спросил Иисуса Христа: "а кто мой ближний?"

Чтобы научить людей считать своим ближним всякого другого человека, кто бы он ни был, из какого бы народа ни происходил и какой бы веры ни был, а также, чтобы мы были сострадательны и милосердны ко всем людям, оказывая им посильную помощь в их нужде и несчастье, Иисус Христос ответил ему притчею.

"Один еврей шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.

Случайно тою дорогою шел еврейский священник. Он посмотрел на несчастного и прошел мимо.

Также и левит (еврейский церковный служитель) был на том месте; подошел, посмотрел и прошел мимо.

Затем, по той же дороге ехал самарянин. (Евреи презирали самарян так, что не садились с ними вместе за стол, даже старались не разговаривать с ними). Самарянин, увидев израненного еврея, сжалился над ним. Он подошел к нему, перевязал ему раны, возливая на них масло и вино. Потом посадил его на своего осла, привез в гостиницу и там заботился о нем. А на другой день, отъезжая, он дал хозяину гостиницы два динария (динарий - римская серебряная монета) и сказал: "позаботься о нем и, если издержишь больше этого, то я, когда возвращусь, отдам тебе".

После этого Иисус Христос спросил законника: "как думаешь ты, кто из этих троих был ближний попавшемуся разбойникам?"

Законник ответил: "оказавший ему милость, (то есть самарянин)".

Тогда Иисус Христос сказал ему: "иди, и ты поступай так же".

ПРИМЕЧАНИЕ: См. в Евангелии от Луки, гл. 10 , 29-37.

Притча о милосердном самарянине , кроме прямого и ясного смысла - о любви ко всякому ближнему , - имеет еще, как учат святые отцы, и другой иносказательный, глубокий и таинственный смысл.

Человек, идущий из Иерусалима в Иерихон, есть никто иной, как наш праотец Адам, а в лице его и все человечество. Не устояв в добре, лишившись райского блаженства, Адам и Ева вынуждены были покинуть "Иерусалим небесный" (рай) и удалиться на землю, где их сейчас же встретили бедствия и всевозможные невзгоды. Разбойники - это силы бесовские, которые позавидовали невинному состоянию человека и толкнули его на путь греха, лишив наших прародителей верности заповеди Божией (райской жизни). Раны - это язвы греховные, обессиливающие нас. Священник и левит , это закон, данный нам чрез Моисея и священство в лице Аарона, которые сами по себе не могли спасти человека. Под образом же милосердного самарянина следует разуметь Самого Иисуса Христа, Который для исцеления наших немощей, под видом масла и вина , дал нам новозаветный закон и благодать. Гостиница - это Церковь Божия, где есть все необходимое для нашего лечения, а гостинник - это пастыри и учители церковные, которым Господь поручил заботу о пасомых. Утренний выход самарянина - это явление Иисуса Христа после воскресения, и Его вознесете, а два динария, данные гостиннику, - это Божественное Откровение, сохраняемое посредством Писания и Священного Предания. Наконец, обещание самарянина на обратном пути зайти опять в гостиницу для окончательного расчета , есть указание на второе пришествие Иисуса Христа на землю, когда Он "воздаст каждому по делам его" (Матф. 16 , 27).